– Выглядишь ты, батя, нормально. А все-таки плохо, что ты ни с кем.
“В каком смысле?” – вскинул брови отец.
– Одинок, как волчара. Пора определяться.
– Да что вы все, спелись? Что, революция скоро?
– Скоро, – убежденно кивнул сын. – Ты можешь смеяться, но она будет.
– И что, в коммунисты идти?
– Да хоть в коммунисты. – И трудно было понять Попереке, шутит сын или серьезно говорит. У него, у Кирилла, характер еще круче, нежели у отца. От матери перенял лукавство, сохранив зычный голос и таранную уверенность отца. – Обрати внимание, ты один из самых знаменитых у нас ученых, а к тебе только родные тащатся. Потому что не знают, как к тебе относиться. А придут – ты еще и обидеть можешь.
Вмешалась, войдя в палату, Наталья.
– Ладно, сын, беги. Ему сейчас уколы будем ставить.
Явилась и медсестра, пышная и румяная, как большой снегирь.
Кирилл, чем-то похожий на нее, подмигнул ей и, немного кривляясь, выпятив живот, парадным шагом зашагал прочь. А подмигнул, конечно, чтобы родителей задеть – у него уже, как сам признавался, имеется зазноба. Узнать бы, кто. Он в городе почти не бывает. Неужто из милиции тоже человек? Не дай бог. Ему нужна нежная, нежная жена... он же контуженный, в него столько ампул церебролизина вогнали военные врачи, да и сама Наталья... у него в голове гематома... до сих пор случаются припадки эпилепсии...
Приход сына невероятно взволновал Попереку. Ему даже показалось, что в глазах слезы. Этого еще не хватало! Ты что, боялся, что он не навестит?!
Нет, тут что-то другое...
– Дай мне сотовый... – трудно проговорил Петр Платонович. И заметив удивление на лице жены, добавил твердо. – Надо!
Он прежде всего позвонил старому знакомому, которого лет семь не видел, но который, прощаясь с Поперекой, обещал ему по первой же просьбе любую помощь. Старый знакомый был обязан ему всем своим состоянием, но, увы, ныне оказался недосягаем. Секретарша отвечала, что он “на выезде”. Номер сотового отказалась дать. Потом трубку сняла другая секретарша, буркнула, что он улетел в Москву. А вечером мужской голос сообщил, что Выев только что вернулся из Сингапура и поехал в баню.
– А что передать?
Назвав свою фамилию и более ничего не добавив, Петр Платонович бросил трубку.
Однако, ни через час, ни через два господин Выев не откликнулся. Зато неожиданно, к ночи, в больницу пришел Вася Братушкин. Хоть и просил Поперека сотрудников не беспокоиться – он у жены под боком, дело интимное, мешать не надо – приход Василия Матвеевича был все же приятен. Попереке нравился этот прокуренный увалень в пятьдесят лет, со своеобразным юмором (под деревенского дурачка), несомненно талантливый человек, хотя и местной, красносибирской выплавки. Разумеется, тень соперничества все эти годы совместной работы не могла не витать над ними, но что же в этом худого? Разве что никогда они особо не откровенничали один на один. И друг у друга в гостях бывали только в связи с круглыми датами, делящимися на пять.
