Здесь сидела за компьютером и телефонами томная девица в платье, подпиравшем грудь и с декольте, над которым роскошно белело нечто, напоминающее развернутый на два полушария атлас Земли. Увидев Попереку, она побледнела.
– Вы... к Игорю Александровичу?.. – пролепетала она. Она, конечно, узнала профессора. Да в редакции наверняка уже состоялся разговор о сомнительной публикации. – Его н-нет...
Петр Платонович дружелюбно улыбнулся.
– Деточка, я не за тем. Позовите сюда автора... я ему пару слов – и пойду. Бить не буду.
Ни словом не возразив, не валяя ваньку (мол, о ком это вы говорите?), она розовыми ноготками набрала номер и тихо бросила в трубку:
– Олег Витальевич... сойдите к нам еще раз... на минуту...
Положила трубу и, слегка покраснев, потупилась.
Через пару минут за спиной Попереки кто-то появился, тяжело дыша.
– Это вы Карсавин? – спросил Петр Платонович не оглядываясь.
– Д-да, – отвечал вошедший.
– Станислав Ежи Лец сказал: знаешь ли ты пароль, чтобы войти в себя?
– Вы... вы из прокуратуры?
– Йес, – вдруг веселея буркнул Поперека. – Что будем делать?
Юноша молчал. И Петр Платонович медленно обернулся к нему. Мгновенно признав его, Карсавин качнулся, словно его ударили. Но Поперека уже не улыбался, не мог улыбаться. Уставясь невидящим закаменевшим лицом на юношу, он пробормотал:
– Я вас, сударь, хотел бы вызвать на дуэль... но вы обосретесь в первую минуту, так как понимаете – я не промахиваюсь. Выйдите на улице и ждите меня – я вам скажу всего лишь пару фраз, и мы расстанемся. Пошел вон! – зарычал Попрека.
Молодой журналист, жалобно сморщив плоское лицо, вышел из приемной. Поперека постарался как можно более ласково посмотреть на девицу:
– Вашему главному редактору привет.
– Вы... будете в суд подавать? – спросила девица. – Я думаю, Игорь Александрович поймет.. произошла ужасная накладка...
“Кстати, неплохо бы содрать с них... именно через суд... но стоит ли?!”
– Вот мой сотовый... – Поперека записал номер на белом краешке одной из газет на столе девицы. – Пусть позвонит.
Олег Карсавин стоял на улице – даже не на крыльце редакции, а за воротами, возле замерших машин.
“Что же мне ему сказать?..” – мелькнуло в голове у Попереки.
– Ну, докладывайте, – только и смог пробормотать он, не глядя на юношу.
– Мой папа ни при чем... – сразу ответил Олег.
– А кто при чем?
Юноша моргал, как от ветра. Он был рослый парень, в джинсах, но шея тонкая, мясистые губы – истинно символ Макдональда – надкушенные... на тонких пальцах два перстня... А мой сын добровольцем, дурачок, воевал в Чечне. Вытаскивал трупы товарищей. Ночами орет: пригнись!.. снайпер!.. Сейчас с заключенными лепит из бетона памятник Петру Первому, сочиняет им письма в стихах домой.
