— Боец Гарчук. Петр Гарчук, — отозвался пограничник в рваной рубахе.
— Ефрейтор Степанов. — Второй боец, лихими ударами лома откалывая от рухнувшей стены куски, произнес свое имя: — Виктор.
— Инструменты есть? Вижу, лом есть, а еще что-нибудь? — Надо проявлять инициативу и руководить в меру сил.
— В хозпостройке есть все, что надо, — как-то неуверенно произнес Гарчук.
— Ну, так чего стоишь, солдат? Бегом за инструментом и приведи еще кого-нибудь нам в помощь.
Пограничник пару секунд думал, глядя на меня, но потом сорвался с места и побежал за штаб.
Ну-с, приступим! Быстро скинув с себя куртку, повесил ее на торчавший из уцелевшей стены гвоздь. Закатав рукава рубашки, я быстрыми движениями принялся раскидывать обломки, отколотые Степановым. Через минуту вернулся Гарчук в сопровождении двоих пограничников, вооруженных еще одним ломом и двумя лопатами. Дело сразу же стало спориться, мы быстро раскрошили и выбросили на улицу большой кусок обвалившейся внутрь помещения стены. Как раз этой стеной была прижата пирамида, в которой стояли винтовки. Добрались до оружия быстро. Придавленную пирамиду поддели ломами с двух краев и приподняли. Я, рискуя оставить под завалом свои руки, на ощупь искал под обломками винтовки и извлекал их наверх.
Первая же самозарядка привела меня в состояние легкого ступора. В руках я держал не то послевоенный самозарядный карабин Симонова, только более длинный, с удлиненным цевьем, скрывающим газовозвратный механизм наполовину, без складного штыка и с отъемным магазином, не то автоматическую винтовку того же Симонова, просто неизвестной модификации: уж слишком сильно на это указывал характерный массивный дульный тормоз. Долго размышлять над этим оружием не позволили, просто нагло отняв его у меня. Встряхнув головой, я вытащил еще несколько самозарядок и всего две «мосинки» с оптическими прицелами, к сожалению, разбитыми.
Затем нашлись и боеприпасы — россыпью и в пачках, а к ним и магазины с обоймами. Все, что удалось извлечь за первую пару минут, отдал Гарчуку и отослал его к старшине. Вскоре Петр вернулся еще с тремя бойцами. Выйдя на минутку передохнуть и продышаться от пыли, присел на ступеньки казармы и задумался.
Почему я так спокоен? Почему с легкостью принял окружающую реальность? Может, потому, что я всю свою недолгую, пока что недолгую, жизнь мечтал стать участником событий тех — нет, этих — времен? Эх, знать бы, почему так случилось…
Из казармы выскочили двое бойцов с очередной партией винтовок. Махнув рукой, указал им нести оружие старшине. Бойцы скрылись, из здания вышли Степанов и остальные бойцы. На мой взгляд, вопрошающий о ходе работы, Виктор скривился и с грустью заговорил:
