Там в пластиковой упаковке лежали красные, желтые, зеленые шарики. У них был такой ядовито-веселый магнитный цвет, что глаза просто прыгали в этот чемодан и оставались лежать там рядом с жвачными шариками и жестяными банками кока-колы. Я знала, что такое квас, газировка и грушевый лимонад. В «Колосе» продавался бесцветный березовый сок в трехлитровых банках. Но ни в одном магазине, а их рядом с нашим домом была два — один «Колос», другой — через дорогу — я никогда не видела напитка в такой таре. Дядька Витка был специалистом по таре — всякая, какая можно, она звенела в сумках у него за спиной, когда он стоял в очередях. Сдав бутылки из-под пива и кефира, банки разных калибров, он, гремя мелочью в худом кулаке, шел в очередь за хлебом. Но железной тары, кроме консервов, я не видела ни в том магазине, ни в этом, ни в том городе, ни в этом.
— Кока-кола… — произнесла я незнакомое название, перекатывая его во рту, оно, словно, шарик подпрыгивало на мягком языке, ударяясь о небо, — ко-ка-ко-ла…
Когда Петька проник глазами в чемодан моего дяди, за резинки кто-то потянул, и его глаза чуть не скакнули к ушам, но вернулись на место.
Мой дядя внимательно посмотрел на Петьку, в его скачущие глаза, потом взял меня за подбородок твердым шершавым пальцем, и что-то пристально искал в моем лице, но не нашел и улыбнулся. А я в это время спрашивала себя, что нужно делать пальцем, чтобы он стал таким твердым и шершавым. У дяди Саши, к примеру, который тоже носил фуражку, твердыми были пятки, но я знала отчего — он ходил ими по горячей земле.
Дядя вынул из чемодана банки, открыл их движением, каким отрывают чеки гранат. Когда Петька выпил из банки, его глаза снова чуть не ускакали. До вечера мы жевали. И на другой день тоже жевали. Заболели скулы.
— Где ты все это купил? — спросила я дядю.
— В Афганистане, — ответил он.
— Это такой город?
— Это страна.
— Там есть сугробы?
— Есть… — сказал дядя, — сугробы из песка.
Мы с Петькой жевали и рассуждали, какая та страна, в которой можно купить цветные шарики жвачки и кока-колу. Выяснилось, что Петька уже все знал про Афганистан.
— Там огромные фонтаны бьют бесперерывно тысячами струек кока-колы, — говорил Петька, глотая сладкую слюну. — Там вагоны, проезжающие под мостами везут вместо стеклянных шариков шарики жвачки… Чудесная страна Афганистан, — мечтательно вытягивал Петька жвачку изо рта.
Когда дядя показал нам, как из жвачки надувать шары, Петька перестал мечтать стать директором, он хотел только одного — жить в Афганистане. Из дядиных тугих губ полез белый шарик тонкой пленки. Дядя дул в него, шар рос, закрывая его лицо. Такие шары, мы видели, выдували из ушей лягушки на берегу канавы.
