— Это невозможно, — говорил Петька, но теперь я не особо ему верила — Нина Леонтьевна рисовала в его тетрадях пузатые тройки.
Стройка до сих пор гудела. Дома доросли до пяти этажей, теперь на них клали крышу. Петька тоже вырос, рукава клетчатого пальто поднялись над его запястьями. Парк снова умирал. Потемневшие рожки акаций шумели на ветру. Летом в городе было весело, осенью — одиноко. И все как будто знали, что ничего не будет. Все желания сырели во влажном воздухе, а ветер уносил их в черную канаву.
— Весной они снова высохнут, — говорил Петька про желания.
Петьке видней — он дольше жил в этом городе. Морское покрывало снова болталось на веревке в палисаднике.
— А кто исполняет желания, Петька? — спросила я, когда мы качались на железнодорожном мосту — вверх-вниз, вверх-вниз.
— Может быть, бог, — ответил Петька.
На нем была новая шапка — тоже клетчатая.
— Бога нет, — сказала я.
Еще в сентябре Нина Леонтьевна провела урок, который назывался «Бога нет». Мы внимательно ее слушали, а со стены на нас смотрел Ленин. Теперь я уже не помню, какие слова произносила Нина Леонтьевна, какие доказательства приводила. Память не хочет открывать эту дверь. А, может быть, никакой двери и нет, и мой мозг давно стер эти слова учительницы из памяти, сбросил их, отмершие, в черную канаву, как переставшие быть нужными.
— Как ты думаешь, кто главнее — бог или Ленин? — спросила я.
— Ленин, — ответил Петька.
— А Ленин или Сталин?
— Ленин.
— Значит, Ленин исполняет желания?
— Значит, Ленин. Желания исполняет тот, кто главный, — Петька сделал вид, будто это он придумал ответ, но на самом деле его придумала я.
Мы качались на мосту — бога нет, бога нет, бога нет.
— Бога нет, бога нет, бога нет… — пел Петька вторым голосом, я — первым.
— Кто вам сказал, что бога нет?
Дядька Витька подошел к нам близко, мы его не слышали. Ветер откинул редкую прядь волос с бледной лысины. Орел притаился под грязным плащом. Подмышкой дядька Витька держал обкусанную буханку хлеба.
— Кто вам сказал, что бога нет? — повторил он вопрос и потянул холодный воздух красными ноздрями.
Дядька Витька — старый фашист. Петька знал о нем все.
— Нина Леонтьевна… — ответила я.
— Кто это такая — Нина Леонтьевна? — дядька Витька нагнулся к Петьке, как будто хотел его понюхать.
Петька заплакал.
— Наша учительница…
— Не верьте этой Нине Леонтьевне. Скажите ей, что бог есть. Скажете? — дядька Витька щипнул Петьку за нос, из его рта сильно пахло.
— Нас выгонят из школы, если мы скажем… — у Петьки снова открылся бас.
