Терри снова вздохнул и ткнулся черным носом ей в глаз.
– У тебя все такой же славный носик, Терри, холодный, как мороженое. Ах, как же я тебя люблю! Я не в силах расстаться с тобой. Не в силах тебя отдать. Не могу, не могу, не могу…
Теплый язык снова лизнул ее в щеку.
– Ты все понимаешь, солнышко. Ты сделал бы все на свете, чтобы помочь хозяйке, правда?
Терри сполз с колен и заковылял в угол. Он взял в зубы щербатую миску и принес Джойс.
Джойс не знала, то ли плакать, то ли смеяться.
– Ты сделал единственное, что мог. Единственное, чем мог помочь хозяйке. Ах, Терри, Терри, никто нас не разлучит! Я должна что-то сделать. Должна? Все сначала что-то обещают, а потом оказывается, что на самом деле все совсем не так, все совсем не так. Что же делать?
Она села на пол рядом с собакой.
– Видишь ли, Терри, дело вот в чем. Ни няньке, ни гувернантке, ни компаньонке у старой леди не положено иметь собаку. Только замужняя женщина может себе это позволить – держать лохматую, маленькую, дорогую собачку, ходить с ней по магазинам… Ну а если ей больше нравится старый слепой терьер, ради бога, почему бы и нет?
Она перестала хмуриться, и тут в дверь дважды постучали.
– Почтальон. Пойду посмотрю.
Она вскочила, сбежала вниз и вернулась с письмом в руках.
– Это может быть… если…
Она разорвала конверт.
«Уважаемая мадам!
Мы провели экспертизу и пришли к мнению, что Ваша картина не является подлинником и потому цена ее весьма незначительна.
С искренним почтением
Слоун & Райдер».
Джойс застыла на месте. И когда потом снова заговорила, голос у нее изменился.
– Вот и все, – сказала она. – Это была последняя надежда. Но мы не расстанемся, Терри. Я знаю, что делать… Нет, больше я не стану попрошайничать. Терри, дорогой, мне нужно уйти. Я скоро вернусь.
Джойс торопливо спустилась на первый этаж, где в темном углу стоял телефонный аппарат. Она набрала номер. Трубку снял мужчина, голос которого сразу же повеселел, едва он понял, с кем говорит.
– Джойс, девочка моя. Приходи, пообедаем и потанцуем.
– Не могу, – просто ответила Джойс. – Мне нечего надеть.
И она хмуро улыбнулась, вспомнив покоробившийся шкаф и пустые вешалки.
– Тогда как ты посмотришь на то, что я сам к тебе заеду? Где ты живешь? Господи, это еще где? Кажется, у тебя неприятности, я угадал?
– Совершенно верно.
– Что же, по крайней мере, ты со мной откровенна. До скорого.
Меньше чем через час перед домом остановилась машина, из которой вышел Артур Хэллидей. Миссис Барнс, исполнившись благоговейного трепета, провела его наверх.
