– Уж конечно, смею заметить!
– Еще мне нужно быстродействующее сильное снотворное, такое, чтобы человек отключился часика на два, но без дурных последствий.
Денахан усмехнулся:
– Не могу поручиться, что наш приятель встанет без головной боли, но существенного вреда не будет.
– Прекрасно! Теперь бегите, Денни, и предоставьте остальное мне. – Она повысила голос. – Мисс Джоунс!
Молодая женщина в очках с обычной поспешностью появилась в дверях.
– Запишите, пожалуйста.
Медленно прохаживаясь по комнате, Ольга надиктовала дневную корреспонденцию. Но одно письмо она написала собственноручно.
Джейк Левитт ухмылялся в своей грязной комнатенке, надрывая вожделенный конверт.
«Уважаемый сэр,
не смогла припомнить даму, о которой вы говорите. Я вижусь с такой массой людей, что память поневоле мне изменяет. Я всегда рада оказать поддержку любой из моих коллег-актрис, и если вы пожелаете зайти, буду дома сегодня вечером в девять.
Искренне ваша,
Ольга Стормер».
Левитт понимающе кивнул. Ловкий ход! Она ничем не выдает себя. И тем не менее готова обсудить дело. Он нашел свою золотую жилу!
Ровно в девять часов вечера Левитт стоял перед дверью квартиры и жал на кнопку звонка. Никто не отозвался, и он собрался позвонить снова, как вдруг заметил, что дверь не заперта. Джейк толкнул ее и вошел в прихожую. Распахнутая дверь справа вела в ярко освещенную комнату в алых и черных тонах. На столе под лампой был оставлен листок бумаги, на котором значилось:
«Пожалуйста, дождитесь моего возвращения.
О. Стормер».
Левитт уселся и принялся ждать. Странное тревожное ощущение помимо его воли начало подкрадываться к нему. Больно уж тихо в квартире. В этой тишине было что-то жутковатое.
Ерунда какая-то. Что тут может быть неладно? Но в комнате – такая мертвящая тишина, а между тем Левиттом овладевало нелепое, неуютное чувство, будто он здесь не один. Вот чепуха! Он вытер со лба испарину. И все же ощущение, что он не один, постепенно усиливалось. Слабо пробормотав ругательство, он вскочил на ноги и принялся шагать из угла в угол. Через пару минут хозяйка вернется, и тогда…
Со сдавленным воплем он застыл на месте. Из-под черных бархатных штор, закрывавших окно, торчала рука! Он нагнулся и дотронулся до нее. Холодная, ужасающе холодная – рука мертвеца!
Он с криком откинул шторы. Там лежала женщина – одна рука безвольно откинута, другая придавлена телом, лежавшим лицом вниз, золотисто-бронзовые волосы спутанными прядями рассыпались по шее.
