– Поистине так, – учтиво согласился детектив.
Прошла пара минут, пока Эвелин надела свои зимние ботинки и закуталась в шаль, затем вышла вместе с женихом в заснеженный сад. День выдался самый что ни на есть рождественский – солнечный и бодрящий. Вся прочая молодежь была увлечена возведением снеговика. Леверинг с Эвелин задержались, чтобы посмотреть на них.
– Любовь – это сказочный сон! – выпалил Джонни и с воинственным кличем запустил в них снежком.
– Ну как он тебе, Эвелин? – крикнула Джейн. – Мсье Эркюль Пуаро, великий детектив!
– Вот подождите, мы еще приделаем ему усы, – вмешался Эрик. – Нэнси обещала отстричь для них прядь своих волос. Vivent les braves Belges![1] Пум, пум!
– Настоящий живой сыщик в доме – это здорово! – восхитился Чарли. – Хорошо бы еще и какое-нибудь убийство.
– Да-да, да! – воскликнула Джейн, приплясывая вокруг снеговика. – У меня идея. Давайте разыграем убийство – понарошку, конечно. Но так, чтобы он поверил. Правда же, давайте – вот будет потеха!
Пять голосов загалдели разом:
– А как мы это сделаем?
– Вопли в доме?
– Да нет, глупый, лучше прямо здесь.
– И следы на снегу!
– Джейн в ночной рубашке…
– Берется красная краска…
– На ладонь, а потом прижимаешь ее к голове.
– Слушайте, вот бы у нас был револьвер.
– Отец и тетушка Эм ничего не услышат, говорю вам! Их комнаты – в другом крыле дома.
– Нет, он обидится, он ужасно славный.
– Ладно, а какую взять краску? Эмалевую?
– Можно достать в деревне.
– Не в Рождество же, олух!
– Тогда акварель. Темно-красный краплак.
– Жертвой может быть Джейн.
– Ничего, не замерзнешь. Это же ненадолго.
– Нет, пусть будет Нэнси, у Нэнси такие шикарные пижамы.
– Пошли, спросим у Грейвза, где какая-нибудь краска.
Вся ватага кинулась к дому.
– Мрачные мысли, Эндикотт? – неприятно улыбнувшись, спросил Леверинг.
Роджер очнулся, вздрогнув. Он почти не слышал того, что творилось кругом.
– Я просто задумался, – тихо произнес он.
– Задумались? О чем же?
– Да о том, что вообще здесь делает мсье Пуаро.
Его слова, казалось, ошеломили Леверинга, но в этот момент прозвучал большой гонг, и все отправились к рождественскому столу. В столовой были подняты шторы, и лучи солнца лились в окна, освещая длинный стол, уставленный печеньем и прочей праздничной мишурой. Был устроен настоящий старомодный рождественский обед. За одним концом стола восседал сам сквайр, веселый и румяный, за другим, напротив него, – сестра. Мсье Пуаро по такому торжественному случаю облачился в красный жилет и всей своей пухлой фигурой да вдобавок манерой склонять голову набок удивительно напоминал снегиря.
