– Из шепчущих камней ваша непрерывная трескотня уже через край бьёт, а я нуждаюсь в отдыхе, – сказал Григора. – Зачем вы меня потревожили?
Кай был пойман врасплох, и на какое-то мгновение потерял дар речи. Комната, которую он увидел за спиной Григора, плохо сочеталась с ординарным лицом её хозяина, но криптэстезик быстро сместился, заслоняя астропату обзор.
– Я занятый человек, Кай Зулэйн, как и все мы в эти времена, – сказал Григора. – Назови мне хотя бы одну причину, по которой я не должен отчитать тебя и выставить за дверь.
– Я хочу узнать о когносцинтах, – ответил Кай, и пренебрежение в глазах криптэстезика сменилось настороженным интересом.
– О когносцинтах? Зачем? Их давно нет.
Кай помедлил и бросил взгляд на Афину, понимая, что пересекает очень опасный рубеж. Он стянул с плеча ткань своих одежд, открывая жёлто-фиолетовый синяк в форме могучей человеческой руки.
– Думаю, я с одним встретился, – сказал он.
2
На первый взгляд, апартаменты криптэстезика напоминали келью новичка: холодный камень и железо стен, неудобная кровать, шепчущие камни, вставленные в медные гнёзда. На этом сходство кончалось. Помещение было гораздо больше по размеру, и его загромождали многочисленные стеллажи. В то время как полки новичка пустовали в ожидании личной астропатической библиотеки, которая накопится на них с течением временем и по мере приобретения опыта, Григора мог похвастаться впечатляющим собранием.
Фолианты в кожаных переплётах, информационные стержни и пергаментные свитки теснились на этажерках, с которых чуть ли не сыпались обрывки бумажных листов, звёздные карты и рукописные каталоги. По полу было разбросано множество томов Онейрокритики, а каждый квадратный сантиметр стен покрывали извилистые узоры нарисованных мелом кривых, углов и каракулей, которые показались Каю ужасающе знакомыми и в то же время бесконечно незнакомыми.
Кай слышал про Эвандра Григора ещё в те времена, когда он не уехал из Города Прозрения, но у него никогда не возникало нужды с ним встречаться.
В настоящий момент Каю хотелось, чтобы так оно и оставалось.
– Если желаешь сесть, подвинь какие-нибудь книги, – сказал Григора, сортируя кипу бумаг, хаотично наваленных на ободранной крышке широкого стола из тёмного дерева. – Это не вам, сударыня Дийос, вам беспокоиться незачем.
Кай удивился бессердечности Григора, но затем решил, что тот просто был реалистом. Он подвинул груду лежавших на кровати пергаментов, расчищая себе место. Увидев, что их покрывают такие же письмена, как на стене, он вытянул шею, чтобы её рассмотреть. На первый взгляд, узоры выглядели как карты для космической навигации или как какая-то разновидность атласов звёздного неба или, возможно, – как наисложнейшее генеалогическое древо, но в подобной интерпретации все символы и пересекающиеся линии выглядели бессмыслицей.
