Подобная трепотня была именно что трепотнёй, но Кай действительно не имел чёткого представления о том, чем занимаются эти чрезвычайно скрытные астро-телепаты. Он подозревал, что они связаны со службой безопасности Города Прозрения, оценивая приходящие в башни сообщения на предмет любого признака наведённой варпом порчи. Если Чёрные Стражи охраняли город на физическом плане, криптэстезики, по мнению Кая, присматривали за его псионической защитой.
Он протянул руку и провёл пальцами по стене, ощущая специфические зарубки, которые сказали ему, что он находится на правильном этаже и в паре метров от пункта своего назначения.
– Это здесь, – сообщил он, когда они остановились перед ничем не примечательной дверью из шлифованной стали.
– Ты не обязан этого делать, – сказала Афина. – Это был просто сон, говорю тебе. Ты знаешь, что в сновидениях может произойти всё, что угодно. Особенно в снах телепата. Они не обязаны что-то значить.
Кай покачал головой:
– Да брось, ты же из Ватиков и знаешь, что это не так.
– Ты прав, я действительно знаю, что это не так. Как и то, что эта дверь из разряда тех, которые опасно открывать и потом непросто захлопнуть. Пригласить криптэстезика для проверки внутренней структуры твоего разума означает изменить его навсегда, обнажить для исследования самые мрачные, самые тайные его части. Как только криптэстезик влезет к тебе в голову, от него не укроется ничего.
– Мне нечего прятать, – заявил Кай.
– У нас у всех есть, что прятать, – ответила Афина. – У всех есть то, что хочется сохранить в тайне от остального мира. Поверь мне в этом. Я видела астропатов, которых исследовали криптэстезики, и все они кончили тем, что их отослали в Полую Гору.
– Ну, она мне и без того уже светит, так что хуже от этого стать не может.
Афина протянула свою скрюченную руку и взяла его за локоть.
– Разумеется, может, – возразила она. – Наставница Сарашина велела мне заняться твоей реабилитацией, но у меня ничего не выйдет, если криптэстезики превратят твой разум в крошево осколков. Кай, подумай, хорошенько подумай над тем, что ты делаешь.
– Уже, – ответил Кай, стуча костяшками по шлифованной стали двери.
Звук разнёсся по коридору издевательским эхом. Кай, затаив дыхание, ждал, когда откроется дверь. Наконец она скользнула, убираясь в стену, и он обнаружил себя лицом к лицу с Эвандром Григора.
Глядя на его землистое, измождённое лицо, Кай понял, почему его общества искало так мало людей. Хотя черты криптэстезика и были абсолютно заурядными вплоть до степени безликих и незапоминающихся, его взгляд был взвешивающим и пронизывающим, заставив Кая чувствовать себя образцом на препараторном столе.
