– И эта крепость была в книге? – спросила Афина.
– Да. На странице, где говорилось о времени, которое лорд Жиллиман провёл на Терре, прежде чем его флотилии выступили в Крестовый Поход по Галактике. Я видел эскиз этой крепости, и он был таким реалистичным, что я просто-таки ощутил твёрдость её камня и прочность её стен. По правде говоря, это было всего-навсего примечание, завуалированная отсылка к тем временам, когда отец примарха путешествовал в тех местах и изучил её архитектуру. Я бывал в тех землях. От Арзашкуна нынче не осталось ничего, даже воспоминаний, но талант лорда Жиллимана воссоздал крепость с такой точностью, как будто её чертежи вручил ему сам Рогал Дорн.
– Если бы только это было так, – сказала Афина, и Кай проследил за её взглядом за пределы стен.
На песке появился красный цветок, похожий на каплю крови в молоке. Кай задышал чаще, он изо всех сил старался сохранять спокойствие. Его скачущий пульс ещё больше ускорился, и он сглотнул, чувствуя, как яростно рвутся наружу воспоминания. В его мысли вторгся жалобный голосок ребёнка, и красное пятно выросло в геометрической пропорции.
Таинственный подземный охотник бросился к разрастающейся багровой массе, неистовый и упорный в своём стремлении. Он вырвался из-под песка за пределами стен мешаниной углов, лопастей и низкочастотного гула. Корабль-призрак, выплывший на поверхность глубочайшего океана, он выскочил, как сидевший в засаде охотник, и с оглушительным грохотом обрушился обратно на землю. На его бортах мешались железо и лазурь, золото и бронза. Это был истребитель планет, монстр, способный на невообразимые разрушения, и сияющая крепость Кая была слишком слаба, чтобы удержать его чудовищную мощь.
Он появился на волне криков десяти тысяч голосов, которые вопили от ужаса и боли. Он знал имя Кая и хотел, чтобы астропат присоединился к мертвецам, чьи кости и кровь заполняли его стонущие коридоры и каюты.
Кричащего от ужаса Кая выбросило из пространства грёзы в тот самый момент, когда крепость пала под леденящим душу шквалом злобных лиц, чёрных клинков и неистовых зубов.
Его глаза распахнулись, и он сел вертикально в своём кресле. Шепчущие камни рдели разъярённо-красным цветом, рассеивая остаточную энергию их совместного сеанса по расположенным под башней залам-уловителям. Кай вжал своё лицо в основания ладоней, ощущая, как холодят кожу керамика и сталь его искусственных глаз. Отвращение, вина, ужас и скорбь разрывали его на части, и из саднящего от криков горла вырвалось придушенное рыдание.
