Кай знал это лучше, чем кто-либо.
4
Дверь кельи захлопнулась, дерево громко стукнуло о камень. Щелчка замка, обычного в случае комнаты с новичком, не воспоследовало, но Кай ощущал присутствие двух Чёрных Стражей по ту сторону косяка. Сарашина могла разговаривать с ним, как с блудным сыном, но Головко был совершенно другой статьёй. Кай мог только предполагать, какие кошмары вызывало у настоящих новичков соседство вздорного генерал-майора.
Его дорожный чемодан ещё не добрался до кельи, и Кай подозревал, что Чёрные Стражи сейчас исследуют его личное имущество на предмет любого намёка на что-нибудь угрожающее. Им ничего не найти. Кай не захотел взять ни одной вещи с "Арго", и все его пожитки насчитывали лишь несколько сорочек, несессер с гигиеническими принадлежностями, прекрасно скроенный костюм от швейных домов Нихонского полуострова и, конечно же, многочисленные тома его Онейрокритики в кожаных переплётах.
Для Чёрных Стражей книги не значили ничего, но криптэстезики тщательно исследуют их, чтобы убедиться, что они не содержат скрытых символов, которые послужили бы тревожным звоночком.
Они ничего не найдут, но Кай понимал, что они обязаны проверить.
Обстановка внутри кельи была скудной, и в ней не было ничего, что могло бы сказать, кто в ней до этого жил. Это имело смысл, поскольку любой отголосок предыдущего обитателя повлиял бы на грёзы Кая. Вдоль одной из стен располагалась узкая койка с простеньким рундуком у её подножия. Напротив кровати помещались стул и маленький письменный стол. На блоке промокательной бумаги, рядом с роговой чернильницей и пером, лежала чёрная тетрадь.
Стена над столом была расчерчена пустыми полками, только и ждущими, чтобы их заполнило неуклонно растущее собрание томов астропатической Онейрокритики. Они были короткими, поскольку новичку требуется время, чтобы создать исчерпывающую коллекцию образов и символов и архив с записями грёз.
Кай поставил на стол бутылку амасека, которую он взял в скиммере Дома Кастана, и поднял со стола тетрадь. Он бесцельно пустил веером её плотные страницы, втягивая запах бумаги, хрустящей от своей новизны. Все страницы были чистыми, ждущими, чтобы их заполнили воспринятым в грёзах, и Кай осторожно положил книжицу обратно. Она была пустой, но потенциал того, что могло бы заполнить её страницы, наводил на мысли о заряженном пистолете.
Каю, с учётом уровня его квалификации, хотелось почувствовать себя оскорблённым тем, что его поместили в келью новичка. Но злости не было. Это имело смысл, и он осознал, что подразумеваемое этим отсутствие ответственности вызывает у него душевный подъём. Он улёгся на спину и закрыл глаза, позволяя дыханию замедлиться. Кости ломило от пси-хвори.
