— Вы…
— Прошу вас, — прервал ее незнакомец, почувствовав, что женщина готова и дальше отрекаться от своего имени. — Я обязан ее найти. Розалинда Льюис несколько лет назад вышла замуж за моего кузена Джемшида Бахрами. Разве Розалинда Льюис — это не вы?
Кузен. У нее заныло в груди.
Наджиб аль-Махтум смотрел на ее длинные, неправдоподобно густые светлые волосы, на изящный овал лица. Губы женщины, такие мягкие на фотографии, изогнулись в иронической усмешке, а брови поднялись, придав лицу презрительное выражение. Даже в ее глазах, прикрытых длинными ресницами, читалась злая издевка. Кольца на пальце у нее не было.
— Это я, — равнодушно произнесла она. — То, о чем вы говорите, произошло давно, и какое может быть до этого дело кузену Джемшида?
Наджиб ощутил раздражение. Как правило, женщины не разговаривали с ним так пренебрежительно.
— Я должен поговорить с вами. Можно мне войти?
— Ни за что, — медленно, неумолимо проговорила она. — Прощайте.
Он удержал дверь рукой.
— Похоже, вы относитесь к семье вашего покойного мужа…
— …со стойким и глубоким отвращением, — закончила Розалинда. — Уберите, пожалуйста, руку.
— Мисс Льюис, — с жаром сказал он, и его акцент с болезненной остротой напомнил ей о Джемшиде, — позвольте мне поговорить с вами. Это очень важно.
У него глаза цвета шоколада. Полные губы говорят о сумасшедшей чувственности, но он владеет собой. Возможно, будь Джемшид жив, его рот приобрел бы с годами такие же сдержанные очертания. Но ей остаются только воспоминания о его юношеской страсти.
— Как вас зовут?
— Наджиб аль-Махтум, — ответил гость со слегка снисходительным видом, как будто не привык представляться.
— Кто вас послал?
— Мне необходимо обсудить с вами одно неотложное семейное дело.
— Какое дело?
— Дело о наследстве Джемшида. Я являюсь одним из душеприказчиков.
Розалинда поняла, что перед ней человек, который во что бы то ни стало добьется своего.
— Уверяю вас, это в ваших интересах, — продолжал он, хмурясь, словно ее реакция пробудила в нем подозрительность.
— Так-так. — Она смерила его взглядом, не оставлявшим сомнений в том, что она думает о возможности услышать от него что-либо хорошее. — Даю вам полчаса.
Розалинда отодвинула ногой игрушечного зеленого динозавра на колесах и распахнула дверь.
— Всего полчаса для представителя семьи вашего покойного мужа, — произнес он без выражения и вошел.
— Это ровно на тридцать минут больше, чем уделила эта семья мне.
Наджиб взглянул на нее исподлобья.
