— Это кажется совсем несложным, — заметила я. — Со стороны.
— Вы это искали? — спросил Дэвид, указав на содержимое ящика.
— Да.
В ящике лежали три альбома. Старые, распухшие, весом в тонну.
— Вы собирались погрузиться в ностальгию? Учитывая их размер, это может занять весь оставшийся вечер.
— Нет, конечно нет. Я только хочу найти фотографию отца Синклера… Я подумала, что здесь наверняка хранится какой-нибудь свадебный снимок.
Воцарилось непродолжительное молчание. Затем Дэвид спросил:
— С чего вы вдруг так заинтересовались Эйлвином Бейли?
— Ну, как это ни удивительно, я никогда не видела ни одной его фотографии. Бабушка вообще никогда не выставляла снимков. Я думаю, что и у нее в комнате нет ни одного… Во всяком случае, я такого не помню. Странно, не правда ли?
— Да я бы так не сказал. Зная вашу бабушку…
Я решила довериться ему.
— Мы с ней сегодня говорили о дяде. Она сказала, что он выглядел совсем как Синклер и был очень обаятельным. Сказала, что ему стоило только войти в комнату, как все женщины были буквально готовы упасть к его ногам. Я никогда особенно не интересовалась им в детстве… Для меня он был просто «отцом Синклера, живущим в Канаде». Но… Не знаю… Внезапно мне стало любопытно.
Я подняла первый альбом и открыла его, но снимки в нем были десятилетней давности, поэтому я опять залезла в ящик и вытащила тот, что лежал на самом дне. Это был красивый альбом в кожаном переплете, и все фотографии — пожелтевшие от времени и теперь цвета сепии — были расположены с геометрической точностью и подписаны белой краской.
Я пролистывала страницы одну за другой. Охоты и пикники, групповые снимки и студийные портреты на фоне раскрашенных декораций и комнатных пальм. Девочка в плюмаже и девчушка в черных чулках (моя мать), одетая цыганкой.
А затем я увидела свадебный снимок.
— Вот он!
Моя бабушка в величественном головном уборе, похожем на бархатный тюрбан, и в очень длинном платье. Мама с широкой улыбкой, как будто прилагающая все усилия, чтобы казаться веселой. Отец, молодой и стройный, чисто выбритый и со своим извечным страдальческим выражением на лице. Вероятно, воротничок очень ему жал. Неизвестная девочка — подружка невесты — и наконец сами невеста и жених: Сильвия и Эйлвин, с круглыми юными лицами, исполненными наивности и непосредственности. Сильвия с пухленькими темно-красными губками, а Эйлвин с заговорщической улыбкой на камеру и с таким выражением в своих полуприкрытых глазах, словно все это мероприятие кажется ему презабавнейшим фарсом.
