При невысокой температуре чистый каучук чрезвычайно эластичен. При нулевой — он почти полностью утрачивает это свойство, однако не становится ломким. Обычные растворители не действуют на него. В горячей воде он размягчается, но, высыхая, возвращается в прежнее состояние. Алкоголь не оказывает на него никакого действия. Напротив, обезвоженный эфир, эфирные масла, хлороформ, сернистый углерод, керосин, масло каменноугольного дегтя, бензин и особенно легкие продукты перегонки самого каучука вызывают сначала его резкое набухание, а затем частичное растворение.
Каучук нейтрален к сильным химическим агентам; только концентрированная серная и азотная кислота разъедают его. Он не пропускает жидкостей, содержащих воду, но проницаем для газов, причем степень проницаемости у разных газов весьма различна.
В результате сухой перегонки каучука получается бесцветное, сильно пахнущее эфирное масло, которое путем фракционной перегонки можно разделить на несколько углеводородов.
При нагревании каучук изменяет свои химические и физические свойства. При 120° он размягчается, а ближе к 200° делается очень липким. При 200° он превращается в темно-коричневую клейкую массу, которая, остывая, снова становится твердой. Если продолжать нагревание, каучук на воздухе начинает гореть красноватым пламенем, выделяя много копоти.
Удельный вес каучука равен приблизительно 0,93.
На плите в колбе кипит раствор загадочного вещества. Даллье сидит за своим столом на грубо сколоченном стуле. Вдруг он вздрагивает — прямо над его ухом раздается чей-то голос. Задремал за работой — это случается с ним впервые. Рядом стоит кухарка Елена. Ее толстое добродушное лицо раскраснелось, глаза бегают, она запинается от волнения, объясняя, в чем дело. Даллье с трудом понимает, что она хочет.
— Кто-то приехал?
— Да! Такие знатные, благородные гости! Ах, боже ты мой, а хозяин ведь так устали!
Неуверенным движением он встает из-за стола и спускается за Еленой вниз по лестнице. Перед домом, освещенным заходящим солнцем, на храпящих, беспокойно перебирающих ногами лошадях сидят два всадника.
— Алло, Даллье! Да вы ли это?
— Господин профессор! — произносит пораженный Даллье. Кондамин смеется.
— Долго же приходится вас ждать!
Он соскакивает с лошади, и, когда Даллье подходит, чтобы приветствовать его, Кондамин говорит, делая жест в сторону своего спутника:
— Со мной профессор Пьер Бугер. Пьер, это и есть доктор.
— Тот самый, который властен над огнем и ядами?
