Кузя закивал головой.
- Молодец. Но я тебя сейчас обрадую, - продолжал Борщевский, - когда за тачками их поедем, тебя с собой возьмём. Может, завтра или послезавтра. Бабу, как правило, под вечер видели, да и эти деятели на неё уже затемно налетели, так что выйдем с утреца. И завязывай со своими одиночными выходами. Теперь иди, лечись дальше.
- Тебе не боязно его в таком состоянии одного оставлять? - поинтересовался у Борща Витальич после того, как за Кузей закрылась дверь.
- Совершенно нет, - ответил Борщевский. - Даже наоборот: от этого всем будет только польза. Кузя не буйный, но заводной. Ставлю сто к одному, что он направится сейчас в столовку за продолжением банкета. А там, вместе с необходимым лекарством, его ждут благодарные слушатели, гнетомые вопросом о причинах вызова нашего горе-Робинзона на ковёр к начальству. В результате получится оттаявший в процессе нормального человеческого общения Кузя и зашуганные слушатели с неимоверно поднявшейся бдительностью. Те же из них, кто поедет завтра за машинами, будут смотреть в оба, а не прохлаждаться на лоне природы, поскольку Белую помнят все. К слову - не факт, что завтра с вами поеду. Дел невпроворот.
- Стратег, ой стратег, - усмехнулся Витальич, - Давай ещё разок кино это посмотрим. Кто знает, может, ещё что приметим.
***
- Прям как с дедом, когда я совсем малой был. Вот так же он меня иногда на бэтре покататься брал, - вещал Камаз - огромный детина, в чьи обязанности входило обеспечение безопасности Борщевского в ходе различных поездок того по делам внутри и вне пределов Периметра. - Эхх, деда бы моего сюда, он бы тут жару задал.
Привычку Камаза во время выездов задвигать пространные речи на тему своих суровых детских и юношеских дней знали все присутствующие - на Аномальных каждый сходит с ума по-своему. Знали они также, что ему свойственно затыкаться, как правило, минут за пять до наступления события Ж, потому кто-то даже полагал его ходячим детектором неприятностей, а сам Камаз объяснял это не иначе как великолепной наследственностью потомственного военного. Дед его был служил в танковых, отец - в РХБЗ, Камаз же неведомым образом прибился к институтской эвакуаторке, а впоследствии осел на Первой. Прозвище своё он получил после одной из редких на Базе драк, в которой ему, по стечению обстоятельств, выпала роль миротворца: внимание добродушного здоровяка, случайно проходившего мимо гаража, привлекли звуки борьбы, доносившиеся из-за дверей. Увидев двух сцепившихся мужиков, катающихся по полу, его естественным порывом стало их разнять, но, зная суровые нравы на Аномальных, делать это нужно было максимально обезопасив себя самого. Взгляд его упал на сиротливо приютившийся в углу глушитель от какого-то грузовика.
