А как ощущали себя те Игроки, которые были одинаковы, совершенно одинаковы, и шли одной командой, чтобы на той стороне встретить команду точно таких же противников?
Это какая-то каша, это слишком неприятно…
Я разнервничался и не знал, как это скрыть. Мне хотелось дослушать Квоттербека, и в то же время слушать его было сложно, а задавать вопросы – тем более.
Тайтэнд молча поднялся, перешагнул через костер и подал Квоттербеку фляжку с супом. Квоттербек взял фляжку, но поставил ее рядом – он все еще возился с моим шлемом.
Я смотрел на него и пытался представить себе десять, двадцать таких же, черноволосых, смуглых, с длинными ресницами и светлыми губами Лайнменов и Тайтэндов… Но не мог.
Я мог представить его в колбе – с маской, накрывшей широкие скулы, с воротником-трубкой, всаженной в седьмой позвонок, а дальше мое богатое воображение пасовало.
Зато пришла мысль – наш Квоттербек очень старое порождение Аттама, он пришел еще из тех времен, когда в правилах не была заложена информация о внешних различиях.
Такая же идея, видимо, посетила и Лайнмена.
– А правда, что в Матче однажды участвовала собака?
Лайнмен и раньше упоминал какую-то собаку и поле, названное ее именем, но я не думал, что все так серьезно.
Квоттербек кивнул.
– Виски. Она прибилась к команде на первой же линии и добралась до пятой.
– А потом?
– Отравилась во время перехода.
– А правда, что Тайтэнд когда-то был вторым по значимости Игроком в команде? – Тайт тоже додумался.
– Нет. – Квоттербек смотал сетку и надел мой шлем, проверяя эффект от починки.
Тайтэнд дождался, пока он поднимет шилдкавер.
– Донести Солнце до ветки может любой, – не сдавался он. – А вот развесить на лесках кучу идиотов – только Тайтэнд.
– Во-первых, у Раннингов самое высокое стремление к победе, – ответил Квоттербек и снял шлем.
Я взял его, еще теплый от его рук, и постарался больше не отсвечивать, отодвинулся подальше в тень.
– Во-вторых, у них психика приспособлена к бегу по последней линии.
– А что там? – вдруг спросил Лайнмен, который во время разговора пытался вовсе не дышать.
Квоттербек повернул голову и безошибочно нашел меня глазами. Я сидел со шлемом на коленях и слушал вполуха, все пытаясь понять, каково это – видеть, как умирает твоя полная копия. И не раз, не два, а множество раз, из сезона в сезон.
И пока он смотрел на меня, чего-то ожидая, я думал только об этом, и потому произошло неловкое и странное столкновение: я физически ощутил Квоттербека, пробрался сквозь тело, сквозь все защиты и так явственно увидел мир его глазами, что выпустил шлем из похолодевших рук.
