– Сейчас твоя смена, Раннинг, – сказал Квоттербек и расстегнул ремни. – Но идти нам все равно пока некуда. Поэтому побегай налегке.
Он расстегивал ремни, и у него на руках оставались красные ожоговые полосы. Вода для мытья рук больше не годилась – только термогель.
– Куда бежать? – с готовностью спросил я.
– По окрестностям. Лайн за тобой последит одним глазом. А ты бегай и делай все точно так же, как делал на первой линии, когда нашел нам переход.
– Траву разную руками хватал, – вспомнил я.
– Вот, похватай траву.
Он должен был добавить что-то вроде «не ешь больше ничего в одиночку», но не добавил.
Лайнмен накинул шилдкавер, отметил меня у себя на поле и снова откинул экран. Кивнул мне, мол, беги, и я скрылся.
Поначалу мое внимание притягивали только те грибы, которые мы уже видели раньше. Я забраковал подобный образ мышления и приказал себе исключить прежние находки из поля зрения. Так стало легче, но ненамного – в лесу не осталось вообще ничего съестного.
Зато образовалось время подумать. Я не понимал, почему Квоттербек тянет с дисквалификационным боем. У нас было целое утро и целый день, но он ни словом не обмолвился о том, что я должен доказать свою пригодность к Матчу. Вряд ли он забыл… и наверняка сейчас тем же вопросом задаются Лайнмен и Тайтэнд, и кто-нибудь рано или поздно напомнит ему. Я уже не боялся, но ожидание изматывало. Сложно быть чужим среди своих.
Команда – то, за что стоит держаться изо всех сил, я готов был эти силы приложить, но Квоттербек все тянул…
Я сделал небольшой круг и побежал по спирали, расширяя его.
По пути мне попалось еще одно лесное чудо – дерево, обхватить которое не смогла бы даже вся ночная делегация Волков, если бы им вздумалось взяться за руки и попробовать его обхватить. В трещины коры помещалась моя рука. Выступающие корни я перепрыгивал с небольшого разбега.
Оно было удивительно, это дерево, и с южной его стороны я обнаружил природную лесенку из широких рыжих наростов. Наросты были явно живыми, чуть влажными, но плотными, как пластик. Я поставил на один из них ногу и оценил сопротивление. По всему выходило, что чудо-лесенка выдержит мой вес, поэтому я без колебаний принялся карабкаться наверх, надеясь добраться хотя бы до кроны.
Я про себя отсчитывал метры и, добравшись до двадцати, услышал в наушнике голос Лайнмена:
– Раннинг, с тобой все в порядке? Ты поднимаешься по вертикали.
– На дерево лезу, – ответил я. – Еще метров десять, и станет ясно, был ли смысл.
