– Кровью пахнет, – угрюмо сообщил Тайтэнд и посмотрел назад.
Квоттербек закусил губу.
– Может, плевать? – неуверенно предложил Тайт.
– Там никого, кроме Эбы, – сказал Лайнмен, на секунду переключив шилдкавер в тепловой режим.
– Раннинг, вернись и проверь, – приказал Квоттербек. – Лайнмен, прикрой его, а мы забираем Солнце и идем дальше. Догоните. Полчаса вам на исполнение.
Я развернулся и рванул по тропинке так быстро, что птицы не успевали взлетать. Позади меня начал располагаться и прогревать бронированный доспех Лайнмен, который обязан был отследить все мои перемещения и предотвратить любую атаку.
Я бежал быстрой рысью, низко пригнувшись к земле, и думал, что это несправедливо – Квоттербеку чутье на биотоки, Тайту нюх, Лайнмену тепловое зрение… а мне что? Ноги и легкие. А еще, как заметил ночью Квоттербек, приметная фиолетовая раскраска, от которой никакого толку…
Это потом я узнал, что апгрейд по цвету – это уступка и подачка нам же, Игрокам, чтобы не путались, как команды самых первых сезонов.
Я был готов ко всему, поэтому даже нож расчехлил, а застал самую мирную картину – Эба сидела под кустом и ела тонкую сухую лепешку. Теперь и я чуял кровь, но не мог понять, где источник. Раненой Эба не выглядела. Она выглядела беспечной и глупой.
Завидев меня, обрадовалась и заплескала руками, а я стоял над ней как дурак, в боевой стойке и с ножом наизготовку.
– Иди домой, – как можно суровее сказал я Эбе, а она в ответ подскочила на своих коротеньких ножках и расправила намотанные на ней тряпки. Телосложение у нее было странным – сильно выпуклым посередине, на тоненьких косточках.
Лужа остро пахнущей крови оказалась прямо под ней, в ней она и стояла, переступая босыми ногами.
Пришлось достать аптечку. Я мысленно отсчитывал отведенное мне Квоттербеком время и торопился. В аптечке у меня был коллагеновый заменитель крови и пакетик с искусственными универсальными тканями. Оставалось найти, куда впихнуть эти медикаменты, и догонять своих.
– Где рана? – спросил я у Эбы.
Эба воззрилась на меня.
Видимо, специалистом в нашем языке она не являлась.
– Болит где?
– Болит, – жалобно сказала Эба и добавила: – Я вылечусь.
У меня ум за разум зашел от общения с этим существом, поэтому в полном отчаянии я перевел передатчик на волну Лайнмена и признался, что мои действия зашли в тупик.
– Плохо понимает и говорит? – переспросил Лайнмен. – Много крови?
Я спихнул Эбу с лужи, посмотрел:
– Много. Рана где-то под тряпками, но она не показывает, а трогать ее я не собираюсь.
