— Если бы я не знала ранее, то подумала бы, что горе сокрушило мою мать, — печально произнесла она.
— Возможно, она даже опасна.
— О, не говори так! — Шарлотта непроизвольно вздрогнула.
— Тогда что скажешь ты?
— Папе повезло, что он от нее избавился? — Она язвительно улыбнулась.
— Не сомневайся. — Роан продолжал возиться с напитками, борясь с сильным желанием подхватить Шарлотту на руки и отнести в спальню.
Сколько раз Мартин Прескотт брал ее на руки? Сейчас Роану было невыносимо думать об этом.
— Тебе тоже повезло, — заметил он. — И не нужно говорить, как повезло нашему сыну. Хорошо, что бабушка не желает его видеть. Тебе следует очень серьезно об этом подумать, Шарлотта. После сегодняшнего случая я не хотел бы, чтобы она общалась с Кристофером. До тех пор, пока не появилась твоя мать, вечер был великолепным. Зачем она все испортила?
Шарлотта глубоко вздохнула, повернувшись лицом к стеклянным дверям от пола до потолка. Из квартиры открывался потрясающий вид на Харбор–Бридж.
— Моя мать — одно из несчастий моей жизни. — Шарлотта присела на диван. — Она уничтожает меня. Я любила ее, несмотря на все свои душевные травмы, но больше не могу терпеть. Она по–прежнему тебя ненавидит. Ты можешь в это поверить?
— Шарлотта, пожалуйста, выслушай меня внимательно. Иногда ненависти нет конца. Давай забудем о твоей дорогой матери. Я не могу не думать о бедняге Рейнере. Ему точно не повезло.
— Может быть, он напивается до беспамятства, когда у мамы плохое настроение.
Роану следовало рассмеяться, хотя его глубоко ранила печаль на ее лице. Белокурая Шарлотта в белом шифоновом платье выглядела очень женственно. Она сняла роскошные серьги Марсдонов и положила их на журнальный столик.
— Боже, эти серьги такие тяжелые. — Она вздохнула. — Как и ожерелье.
— Не снимай его, — приказал Роан, когда она подняла руки к застежке.
Кровь забурлила в ее жилах.
— Почему? У тебя на уме что–то эротичное?
— А у тебя нет? — Его голубые глаза блестели. — Нам было так хорошо вместе.
— Старая история, Роан.
— В самом деле? — Его красивые губы изогнулись. Ее холодный взгляд «не трогай меня» был невероятно чувственным. — Тебе по–прежнему нравится, когда я тебя целую. — Он протянул ей бокал с коньяком. — Ты испытываешь прежний восторг.
— Так почему же ты не чувствуешь себя лучше от этого?
— Я почувствую себя лучше, когда узнаю всю историю целиком, — сказал он наконец. — Ты не против, если я присяду рядом с тобой?
— О, Роан! — Она заметила лукавый огонек в его глазах.
