— Ну, хоть признай, что ты — скотина, — как-то жалобно попросила Оля.
— Признаю, мамочка, — быстро согласился Петя. — Я — скотина!
Оля вздохнула и покачала головой — было видно, что она здорово утомилась в компании мужлана и скотины.
— Вообще-то я вас понимаю — девки хоть куда! Пусть прыгают, пока могут. Не воруют — и то хорошо.
Она грустно глядела куда-то меж крестов и гробов.
— Время наше быстро уходит. И остается только об эстетике рассуждать.
— Ладно тебе, Оль, — сказал Петя ласково. — Ты у меня лучше всех этих стриптизов. Ей-богу!
— Спасибо, Петруня! — расцвела Оля. — Можешь сказать красиво, когда захочешь!
И они нежно обнялись. Да, понял я, стриптиз все-таки сближает. Есть в нем здоровое жизненное начало — гимн чему-то, победа чего-то над чем-то!
— Не хочется уезжать отсюда, — сказала Оля.
— Так в чем дело? Посидим еще, мамочка!
— Я говорю вообще — о Канкуне. Здесь приятно. Время движется и не движется, — нараспев произнесла Оля.
— Очень точно сказано, — заметил я. — Забудьте, ребята, обо всем на свете и свейте тут гнездо. Это, поверьте, ценная мысль!
Да здравствует шестое солнце!
Как же быстро ко всему привыкаешь!
Бывало, проведешь неделю в больнице, в инфекционном отделении, и уже чувствуешь себя, несмотря на отдельные тяготы, как дома. Грустно расставаться с заразными больными, с палатой, с санитарками, с обедами, развозимыми на тележках, на которых впоследствии транспортируют безвременно почивших. Думаю, и они, в свою очередь, также быстро привыкают к загробной жизни — дней за сорок.
Чего уж говорить о Пете с Олей, о крокодилах и голых собачках — я так свыкся с ними.
Более того, — что уж совсем глупо и опасно, — привык писать. Три шариковые ручки отдали концы в процессе моего, с позволения сказать, сочинительства. Записывая телефоны приятелей и прочие отрывочные сведения, они прожили бы намного дольше. Но это судьба!
Хотелось бы, конечно, верить, что их гибель не напрасна… Да, впрочем, о каких пустяках я говорю, когда на горизонте — гибель Пятого солнца! Не будем его укорять. Оно довольно прилично светило более пяти тысяч лет кряду.
Но что же с нами станется? На какое дерево влезать? Куда ни шло, если мы превратимся в птиц! Вот только бы не в павлинов.
Так или иначе, а все мы, грешные, еще вернемся в этот мир, который можно кое-как описать, но понять, простите, немыслимо.
Посидим на берегу изменившего очертания Карибского моря. Погреемся под Шестым солнцем в гнезде Времени, где обитает бессмертный и пернатый змей Кукулькан.
