Некоторое время Джекс молчал, словно пытался подобрать правильные слова.
— Ты можешь прояснить ситуацию. Поговори с тем, кто дал денег по закладной, например. Определи точную стоимость отеля и займись рефинансированием[5]. И ты уверена, что не было других фондов со средствами, кроме упомянутого? Говорила ли ты с поверенным? Получила список счетов и финансовых активов Фиби? Все эти действия могли бы вывести тебя… на совсем иные пути.
— Ну вот, приехали, — прошептала Мэдди, немного обескураженная новым открытием: его мозги, оказывается, возбуждают куда больше, чем его упругие ягодицы. — От простого плотника такое не часто услышишь. Так скорее разговаривают… юристы.
— И что? Разве это плохо?
Мэдди не ответила. Не знала, что сказать. И дело было не только в иррациональном страхе, который она вдруг испытала.
— Дай-ка угадаю, — продолжил Джекс. — Это одна из тех тем, которых ты не хочешь касаться.
— В яблочко.
Их взгляды скрестились, и никто не стал отводить глаз. Время, казалось, замерло.
Джекс отошел от джипа и приблизился к Мэдди — ее пульс тут же взбесился.
— Спасибо, что пришел, — пробормотала она. — Я…
Медленно, целеустремленно, все еще не отводя глаз, он вторгся в ее личное пространство.
Мэдди затаила дыхание, ощущая, как ее затопило тепло.
— Ты… — произнесла она, пытаясь отступить. — У меня все мысли куда-то подевались…
Нежные, но вместе с тем крепкие и уверенные руки опустились на ее бедра — Джекс подтолкнул ее к джипу.
— Что ты делаешь? — спросила Мэдди, задыхаясь.
— Хочу дать тебе новую пищу для размышлений. — Наклонившись, он накрыл ее губы своими и поцеловал, слегка дразня языком.
Джекс продолжал эту ласку до тех пор, пока Мэдди не застонала. Поцелуй стал глубже, жарче — накрепко связав их друг с другом. Их тела сплелись — и у Мэдди закружилась голова, застучала кровь в ушах. Прошлой ночью его поцелуи были нежны, но в этот раз они стали более требовательными и совершенно неистовыми, а когда он прижался к ее бедрам, Мэдди совсем потеряла голову.
Прошлой ночью он спрашивал разрешения. Но не в этот раз. В этот раз он зарылся пальцами в ее волосы и жадно тянулся к ее рту, сжимая ее в объятиях все сильнее. Ласкал спину, будто хотел и успокоить, и в то же время спровоцировать ее, требуя кусочек сердца взамен.
Ловкий ублюдок.
Она бы так ему и сказала, но язык был немного занят. Как и пальцы, сперва наслаждавшиеся игрой с его мускулами, затем вцепившиеся в него — просто на тот случай, если у него появится желание сбежать. Потому что она еще не закончила, даже когда Иззи жалобно заскулила, явно не желая делиться своим хозяином.
