— Нэнсита, я и так рада, что буду присутствовать на дне твоего плашенства, — заверила ее я.
Некоторое время назад мы пережили период ссоры, поскольку жених Нэнси состоял в связи с ОТБРОСом и КАКА. Теперь мы старались наладить отношения. Ради Нэнси я очень надеялась, что Том и впрямь не такой уж тупой, дорвавшийся до власти и зажравшийся осел, каким кажется на первый взгляд.
Закончив свои дела, я отрапортовала об этом Эдне, которая была на кухне. Обычно в этот час мы отправлялись на террасу, где все вместе предавались мирному espiritu de los cocteles,[16] но сегодня напитки и ужин дожидались гостей.
Эдна осмотрела меня с головы до ног и заявила:
— Юная леди, приведите себя в божеский вид, пока еще никто не приехал.
— Постараюсь, Эдна, даже учитывая некоторые обстоятельства.
— Какие еще обстоятельства?
— То, что меня так никто и не пригласил на крестины ребенка, и то, что у меня есть только рабочая одежда.
— Рабочая одежда? Напомните-ка мне, кто вы по профессии.
— Ваш намек на то, что я ужасно одеваюсь, возмущает меня до глубины души. Все те немногие вещи, что у меня есть, превратились в лохмотья из-за праведных трудов в саду.
Эдна издала какой-то непонятный презрительно-ядовитый звук, нечто среднее между смешком и имитацией рвоты, и тут на пороге возник Освальд. Эдну он чмокнул в щеку, а меня подверг более обстоятельному влажному приветствию.
— Твоя бабушка довела меня до истощения, заставляя заниматься непосильным трудом, — пожаловалась я.
Освальд опустил руку и, ущипнув меня за попу, констатировал:
— Да ладно, бабуле еще есть над чем поработать.
Эту фразу они оба сочли смешной.
Тут раздался телефонный звонок.
— У меня такое чувство, Освальд, что это снова звонит твоя мать, — сказала Эдна, направляясь в кабинет, к телефону.
Уинни и малышка появились в тот самый момент, когда домой приехал Сэм. Он очень похож на Освальда, только у него более узкий нос, более округлый подбородок и более гладкие скулы. У Сэма большие грустные карие глаза и вьющиеся каштановые волосы, которые он постоянно пытается усмирить.
Когда Эдна вернулась на кухню, мы все увлеченно болтали.
— Что, моя мама зависла на какой-нибудь распродаже? — поинтересовался Освальд.
— Это была не твоя мать, — спокойно возразила Эдна. — Это был Иэн. Он едет сюда.
Клянусь, если бы она со всей дури огрела меня по башке пятикилограммовой тушей кижуча, я удивилась бы куда меньше.
Иэн Дюшарм — дальний родственник Уинни. Он приезжал сюда в прошлом году, и мы провели с ним вдвоем несколько развратных дней. Мне Иэн казался экстравагантным, привлекательным и довольно-таки испорченным, к тому же неизвестно по какой причине я ему нравилась.
