В книге «Оскар Уайльд» Жак де Ланглад убедительно показал, что Уайльд не просто вызывал у Жида неодолимое влечение, но оказывал влияние как на его личность, так и на творчество. Это доказательство тем более важно, что позднее Жид, не переставая превозносить красноречие Уайльда, сделал попытку принизить значимость его литературных работ. Не секрет, что творческое содружество писателей часто перерастает в неусыпную ревность.
Хочу также отметить, что письма Пьера Луиса, на которые ссылается Жак де Ланглад, ранее нигде не издавались и что они проливают неожиданный и ценный свет на историю рукописи «Саломеи», написанной Уайльдом по-французски: много чернил было пролито по поводу появления этого произведения, поскольку некоторые критики утверждали, что пьеса сначала была написана по-английски, а затем переведена на французский язык друзьями Уайльда. По этому вопросу Жак де Ланглад делает окончательный вывод: пьеса была написана автором на французском языке, а последующие исправления Пьера Луиса были немногочисленны и незначительны.
Жак де Ланглад делает также совершенно удивительное уточнение по поводу «католического вероисповедания» Оскара Уайльда. Крещенный при рождении в англиканской церкви, он был крещен вторично в католической вере в восьмилетием возрасте после того, как по просьбе матери в течение нескольких недель прослушал курс катехизиса у приходского священника церкви Св. Кейвина, близ Дублина. Пристрастие леди Уайльд к католической вере само по себе удивительно, поскольку в ее речах никогда не было и намека на религиозность. Быть может, причина кроется в страстном желании отождествить себя с ирландскими националистами, для которых, как известно, религия играет не последнюю роль.
Мне думается, что религиозные чувства Оскара Уайльда гораздо более глубоки и сложны. Выйдя из тюрьмы, он без сомнения переменил бы веру, если бы ему не было отказано в приюте в том монастыре, куда он хотел удалиться. На смертном одре его соборовал католический священник, и если сам Уайльд так и не решился призвать исповедника, то, умирая, все же сказал Россу, что «только католическая вера подходит для того, чтобы достойно умереть».
В то же время Уайльд не скрывает скептицизма, когда восхищенно и эмоционально рисует образ Христа в своем знаменитом письме «De Profundis»[2]. Правда, границы между верой и неверием на самом деле гораздо более расплывчаты, чем кажется. У любого верующего бывают часы сомнений, у скептика — минуты веры.
