Господа, я должен сделать вам одно признание, но прежде мне бы хотелось рассказать вам маленький эпизод из моей жизни. Этот эпизод носил сугубо личный характер, но он имеет отношение к тому, что я собираюсь рассказать потом, так что прошу вас запастись терпением. И к тому же, как справедливо заметил господин президент, спешить-то нам все равно некуда.
Однажды утром, месяцев пять спустя после принятия закона "Солнце каждый день", я спустился в ресторанчик моей гостиницы, где я имел обыкновение завтракать, взгромоздился на высокий стул за стойкой и крикнул официантке:
- Омлет "солнышко" и как следует прожарить!
Официантка, нахальная рыжая девица, и ухом не повела, но я решил, что поскольку я из месяца в месяц прошу здесь один и тот же завтрак, она уже наизусть знает мой заказ, Я принялся спокойно ожидать свой омлет, и вдруг обратил внимание, что все ставни на окнах наглухо закрыты. Я дотянулся до ближайшего окна и открыл их. Лучи утреннего солнца, искрясь и отражаясь от еще мокрой после ночного дождя мостовой, хлынули в комнату.
Но тут из-за моего плеча протянулась веснушчатая рука с облупившимся серебряным маникюром и захлопнула ставни. Я обернулся. Передо мной, широко расставив ноги и уперев руки в бедра, стояла рыжая официантка.
- Нам здесь не нравится, когда открывают ставни, - громко произнесла она, - и омлета "солнышко" мы тоже здесь больше не держим, господин профессор.
- Это еще почему? - спросил я.
Она хрипло расхохоталась, и, к моему смятению, я услышал, как к ней присоединились все посетители.
Официантка повернулась к ним.
- Видели его, - сказала она, показывая на меня через плечо большим пальцем, - "солнышка" ему захотелось. Словно нас и без того мало поджаривают. А он еще интересуется, почему?
Она снова повернулась ко мне.
- Уж кому-кому, а вам бы следовало догадаться, господин профессор, продолжала она глумиться надо мной.
Я не имел ни малейшего представления, почему я должен отказаться от омлета. Я ем его каждое утро много лет подряд. Но со всех сторон раздавались недоброжелательные смешки, и это меня скорее обескуражило, чем разозлило.
- Ну, тогда дайте яйца вкрутую, - пробормотал я, заикаясь.
- Ха! Теперь ему вкрутую захотелось, - фыркнула официантка, перегнувшись через стоику. - Нет уж, профессор, вкрутую тоже не будет. Если вы так хотите яичек, вам их подадут всмятку. И холодными!
Так вот, по натуре я человек миролюбивый. Публичные скандалы я даже видеть не могу, а не то чтобы принимать в них участие. Но я терпеть не могу яиц всмятку. Особенно холодных.
