Щеки Бениславской запылали маковым цветом, несмотря на холод. Она стала обмахивать ладонью лицо. Наконец настал тот день или, скорее, ночь, о которой так мечтала Галя Бениславская.
Галина Бениславская, давно и безнадежно любившая Есенина, была девушкой неглупой, достаточно самокритичной и понимала, что недостаточно красива: среднего роста, нескладная, с темными косами, с зелеными в густых ресницах глазами под чертой чуть не сросшихся на переносье бровей. Хотя и была она девушкой образованной, современной, но все-таки не смогла избежать влияния стихов Есенина и гипноза его голубых глаз и очаровательной улыбки. И какой-то внутренний голос подсказывал ей, что она может быть ему полезна и таким путем сумеет завоевать его любовь. Все произошло, как и мечталось. «Пришла и спасла!»
Сохранившаяся со времени работы в ВЧК секретарем у Крыленко связь помогала ей выручать Есенина из милиции, куда он не раз попадал после пьяных скандалов. А теперь вот и из тюрьмы ВЧК.
— Дальше куда ехать? — обернулся извозчик.
— Ко мне, на Брюсовский, — встрепенулась Галя. — Почти приехали.
Глаза ее, зеленые, точно посветлели, стали совсем изумрудными, они теперь безотрывно были прикованы к лицу беззаветно любимого Сережи. Сереженьки, как она ласково называла его про себя.
Гале кажется, что она победила, что Есенин со временем станет ее.
— Приехали, Галя. Твой дом, — прервала ее мечтания Катя.
— Остановитесь здесь.
Извозчик остановился. Есенин легко выскочил из коляски и подал руку Гале. Сестра сама выпрыгнула прямо на Есенина, обхватив его сзади за шею, повисла на нем.
— Погоди, Катька, не балуй! — Стряхнул ее с себя и, сунув руку в карман, хотел расплатиться с извозчиком. Пошарив во всех карманах, понял, что денег нет, и растерянно повернулся к Гале: — Нету! Денег у меня даже ЧК не нашло ни копейки. — Повернувшись к извозчику, сказал, извиняясь. — Прости, брат. У первого поэта России денег нет!
— Вот, возьмите, — протянула Бениславская деньги извозчику.
Извозчик снял шапку, перекрестился.
— Христос с вами! Полно, Сергей Александрович, нешто я не видел, отколь вы вышли! Может, еще свидимся. Что мы, нелюди? Нешто мы не понимаем! Но-о-о-о! Милай! — хлестнул он вожжами лошадь и, обернувшись, крикнул: — Держись, Сергей Александрович! Бог не выдаст, свинья не съест. Ничаво!
Тронутый до слез участием простого извозчика, Есенин засмеялся.
— Ну, пошли. Показывайте свое жилье, Галя.
Катя бросилась вперед, открывая дверь в подъезд.
