как шею обвивший холодный металл
тяжелой цепи Руна.
>9 А смертный приговор судьи
королевской подписи ждет.
Всем так жалко его сейчас!
>12 О знал бы только этот народ,
что он считает, не торопясь,
до семидесяти.
Другие чувствуют лишь боль в костях,
железа тяжесть и шершавость ткани,
пускай чарует взгляд пера мельканье,
но каждый одинок до одичанья,
а он несет возлюбленный свой стяг,
как женщину в торжественном наряде.
>7 Тяжелый шелк за ним ступает сзади,
порой вздымая волны, как река.
Он видит въявь, зажмурившись слегка,
улыбку, сберегаемую свято.
>11 Когда же засверкают вражьи латы,
чтоб вырвать в схватке стяг из рук солдата,
>13 как бы лишив родительской опеки,
сорвав с древка, он даст ему приют
на сердце, чтобы сохранить навеки.
>18 Другие это славой назовут.
Гнались жестоко и издалека,
пеструю смерть ему швыряли вслед.
Он лишь спасался бегством от врага.
Ему казалось, что сошла на нет
>5 тень праотцов его. Ведь точно так
охотник правит зверя. Шум воды
привлек его вниманье. Из беды
в мгновенье ока найден выход. Шаг
>9 достойный отпрыска дворянской крови.
Улыбка женственная придала
его чертам законченным медовье
>12 блаженство. Всадник чуть привстал с седла,
и конь пошел с величьем сердца вровень.
Река, как дом родной, их приняла.
Венецианским солнцем сотворен
блеск золотых волос моих. Они —
алхимии венец. Мостам сродни
разлет моих бровей — взгляни,
>5 как над глазами вздыбленный прогон
уводит прочь от пропасти глазной
с бушующей на дне морской волной,
доставленной каналами. Любой,
>9 меня встречавший, завистью объят
к псу, на котором в ласковом бессилье
моя неуязвимая рука
>12 покоится и треплет шерсть слегка.
Юнцов — надежду княжеских фамилий —
мои уста сражают, словно яд.
Версаль
Как некогда король, ступая вчуже,
себя являл без приближенных лиц,
уединившись в мантьи полукружьи,
по обе стороны склоненным ниц,
>5 так лестница восходит от подножья
меж искони склоненных балюстрад,
и одиноко милостию божьей
она вступает в небо наугад,
>9 как будто ею выставленный страж
другим отрезал путь — вне ореола
