— Как рассудите, бояре? — спросил государь, не высказав ни одобрения предложенному князем Воротынским, ни отрицания. Вот и пошла разнобойность. Никто не высказался против, но у каждого находились сомнения, особенно по поводу возможностей для столь великого строительства, по поводу размеров наделов для детей боярских и казаков, хватит ли сторожам свободной земли и не придется ли урезать ради них княжеские и боярские уделы (это больше всего волновало тех, чьи вотчины были как раз на границе с Полем), не уменьшится ли вообще пахотной земли в связи с засечными линиями — все, вроде бы, по делу, если, однако, прислушаться повнимательней, сразу станет понятным пустословие.
Долго царь не мешал разглагольствованию, когда же бояре начали горячиться, отстаивая всяк свое мнение, но более всего свои интересы, царь поднял руку и все в один миг закрыли рты.
— Месяц даю тебе, князь. Думай вместе с Разрядным приказом. Через месяц я самолично послушаю тебя.
Сразу же после думского собрания Малюта Скуратов разыскал племянника своего, не прося об этом даже слуг, а самолично. Попросил его настойчиво:
— Ты вот что, вечером ко мне в гости. Предстоит разговор.
Не стал пояснять, что за разговор. Не время и не место для этого. Пусть предполагает, что хочет.
Действительно, Богдан до самого до вечера пытался разгадать; чего ради дядя зовет к себе в гости в будний день, передумал он о многом, но то, что услышал от Малюты, для него стало полным откровением. Подробно обсказав обо всем, что происходило в Думе, хотя и не вправе был этого делать, Малюта заговорил, наконец, о главном:
— Царь Иван Васильевич без всякого сомнения поддержал князя Михаила Воротынского и, как я считаю, поставит его главой порубежной стражи. Теперь прикинь: ближний слуга, главный порубежный воевода, не слишком? Считаю, осадить его не станет лишним.
— Хорошо бы, не мешая затеянному им.
— Конечно. Великое дело — наладить надежную охрану украинных земель от набегов. Я о другом. Нужно, чтобы Грозный не с полным доверием относился к ближнему слуге, не стал бы держать его у правой руки.
— Ты прав, передернуть трензеля не помешает. Над этим серьезно стоит подумать.
— Что верно, то верно. Такие дела наскоком не одолеть, но первый шаг я продумал. Ты с князем Михаилом в добрых отношениях. Теперь сойдись еще ближе, добиваясь уважения к себе советами и поддержкой, но не боярином к нему ладься, а только в добрые советники, как равный равному. А цель иметь такую: не упустить из виду, когда князь начнет плотить вокруг себя помощников. Вот тогда на одного из них положи свой глаз. И тогда мы поступим так: я посоветую заверстать избранных Воротынским в боярство, а намеченного тобой мы извлечем из списка в последний момент. Он посчитает, что князь его обошел, а мы тут со своим словом — будешь нам служить, будет тебе боярство с хорошим прикладом. И не только слово об этом скажем, но и покажем подписанную царем жалованную грамоту.
