Прошло три недели. Максимо не принуждал Элисон к близости, но и не соблазнял. Девушка убеждала себя, что рада этому, однако испытывала разочарование.
Элисон твердила, что поступает правильно, что в дальнейшем такое поведение себя оправдает, но у тела словно появилась своя точка зрения, отличная от ее. Сон куда-то ушел. Она лежала ночами и не могла избавиться от мыслей о Максимо, снова и снова прокручивая в голове встречи с ним. Более того, она вдруг стала воображать то, чего вообще не было.
В ее фантазиях тот день, когда Максимо пришел к ней в спальню, чтобы сообщить результаты теста, получил продолжение. Она не сказала «нет», отвечала на поцелуи и целовала сама, расстегивая пуговицы его рубашки, под которой скрывались рельефные мышцы и золотистая кожа. Максимо делал то же самое, раздевал Элисон, укладывал на кровать, склонялся над ней, осыпал поцелуями ее лицо, шею, накрывал ртом сосок…
Элисон захлопнула ноутбук и встала. Максимо дал ей компьютер, чтобы она могла связаться с фондом помощи людям, страдающим муковисцидозом. Он поддержал ее предложение создать филиал этого фонда в Туране. Элисон не очень-то вдохновляла мысль вести всю работу через Интернет, но это было лучше, чем сидеть и смотреть в одну точку, в то время как все ее существо тянулось к Максимо. К мужчине, которого она, кажется, начинала любить. Именно по этой причине не стоило с ним сближаться.
Во всем остальном его отношение к Элисон не изменилось. Кроме компьютера, Максимо предоставил ей колоссальные — по ее меркам — деньги для фонда и пустующую комнату, которая была преобразована в офис. Окна ее нового кабинета выходили на море, и в его сверкающей голубизне Элисон искала успокоение, хотя даже умиротворяющая водная гладь не могла избавить ее от чувственного голода, который с каждым днем становился сильнее. Иногда голод становился настолько невыносимым, что Элисон спрашивала себя: почему она не уступает Максимо? Может, получив удовлетворение, она сможет жить дальше? А если нет? Что, если, уступив Максимо всего лишь однажды, она навсегда потеряет свою независимость? Элисон старалась не забывать об этом, когда желание становилось невыносимым.
Тошнить по утрам ее стало меньше, хотя чувствовала она себя слабой. Впервые в жизни Элисон была благодарна этому, так как дурнота помогала хотя бы на время забыть о Максимо и о возбуждении, в котором она пребывала чуть ли не постоянно. Одна только мысль о том, что он работает в своем кабинете, в нескольких десятках ярдов от нее, заставляла тело сотрясаться от страсти.
