— Не ревнуйте, — прямо ляпнула Зоя Михайловна. — Ребенок знает, что у него таких историй по десяти на каждом пальце в любое время. Он к вам еще вернется, — добавила она нетвердо.
— А у нее есть деньги, у Семеновой? — спросила Динка.
— Маловато, наверно, осталось, — успокоительно заметила Мария Оскаровна. — Она что-то раньше много больше платьев шила и цен вперед не спрашивала, а теперь у меня давно ничего не заказывает.
— А мосье Ингушов за иностранками ухаживает? — спросила Динка Кротова.
— У него с ними всегда огромные скандалы выходили, — начала было рассказывать Мария Оскаровна, но тут Любовь Давыдовна неожиданно резко встала. Она бросила деньги на блюдечко и повернулась прощаться. Лицо ее потемнело и стало похоже на старинную роспись в церквах, губы были сжаты.
— Вы думаете, это шуточки? — спросила она звонко. — Кому шуточки, кому и нет, — ответила она тут же сама себе и, натянув одну перчатку, пошатываясь, ушла.
Другая перчатка осталась лежать под столом у ног Динки.
3. Волевая женщина
В светлой квартире было жарко уже с девяти часов утра. На горячем квадратике паркета в луче сидел кот и потел. Шерсть у него сваливалась и завивалась прямо на глазах, но дрянное животное находило в этом какое-то порочное удовольствие и не уходило в тень.
Паша лежал ничком на диване в распахнутой дамской пижаме и смотрел на часы. До завтрака оставался час времени, но нужно было бриться и одеваться. Нужно было встретиться с Лизой в кафе и выпить аперитив. Лиза пошла покупать какие-то билеты по случаю, чтобы уезжать на океан. Лучше бы в Ниццу. Паша каждое лето ездил в Ниццу, но Лиза считает, что летом в Ниццу не ездят. Посмотрела бы она на поезда с русскими лагерями. Кроме того, жара невыносима только в городе, потому что здесь душно. И вообще, уехать они могут только через неделю: не готовы все платья и костюмы. Паша заказал себе дивные вещи, и Лиза тоже, у нее есть одна белая кофточка — это же прямо изумительно. Жаль только, что к портному он не смог пойти сразу, месяц тому назад. Но тогда Лиза могла про него подумать черт знает что.
А теперь это опоздание… Паша встал и лихо намылил лицо у трюмо в столовой, потом он опять задумался, слегка улыбаясь. Лиза, Лиза… Она еще очень хороша собой, и, Бог знает, как она умна и как она его понимает и чувствует, как никто. Но что за характер, какое упрямство, это же невозможно. Паша засмеялся.
— Расскажите мне ваше прошлое, — сказала она ему на днях, и он тогда же подумал, что если бы даже он захотел это сделать, то ему не хватило бы уже всей оставшейся жизни для рассказа, потому что ведь, кроме фактов, нужно бы было объяснить свои переживания, надежды и разочарования, описывать внешность других женщин (а Лиза от этого заревнует и будет мучиться) и показывать их письма (целый чемодан), сохраняемые у товарища в Ванве. Он все свел к минимуму и трагично сообщил ей, что любил до нее всего трижды. Первый раз — дочь соседей Нелли. Она не догадывалась об его чувстве и умерла 15 лет. Второй раз — одну девушку, которая его не любила и вышла замуж за другого. И третий раз, кого он любил третий раз… Паша подумал и сказал:
