Иуда Искариот | страница 4
- Помогите, люди, помогите!
Уже сорок шесть лет прошло с того холодного январского дня далекого сорок третьего года, когда по приговору немецкого командования за содействия партизанам была повешена Дарья Анисимова с сыном Прохором. За эти годы память о детстве притупилась, и порою Иван Егорович был даже уверен, что это только сон, а не далекая прошлая его жизнь, когда голодный полураздетый восьмилетний мальчишка Ванятка сжимал в руке таявший шоколад и слышал громкий бас старосты Семена Новикова, зачитывающего приговор.
Рабочий день районного партработника не нормирован. Сколько раз, особенно во время сева и уборки урожая, ему приходилось ночевать прямо в райкоме, не раздеваясь, в своем кабинете на кожаном диване. Везде, где становилось трудно, где звучали слова: «Надо в кротчайшие сроки…», всегда посылали Ивана Егоровича. Может, поэтому он уже пятнадцать лет ходил во вторых секретарях. Потому что всем первым нужны были такие вторые, как Захаров. Первые приходили и уходили наверх в обком, в облисполком, а Абрикосов, с которым Иван Егорович начинал работу вторым в Урывском райкоме, сейчас работает в правительстве Российской Федерации. А Иван Егорович оставался вторым, хотя вся конкретная власть в районе, и все это знали, была в его цепких рабочих руках.
Еще со школы Ваня Захаров понял, что всего в этой жизни ему придется добиться самому. С пяти лет, оставшись без отца, ему с раннего детства пришлось узнать тяготы безотцовства. Летом сорок третьего немцы отступили, и Николаевка снова стала жить своей сельской жизнью с заботами о посевной и уборочной, вечной проблемой нехватки рабочих рук и отсутствием дорог. Дети военных лет раньше взрослели, после снятия оккупации Ванятка пошел в школу. Его упорству и настойчивости удивлялись и завидовали все: и учителя, и ученики. Не было трудолюбивее и лучше ученика в Николаевской школе; наверное, все в классе когда-то списывали или просили помощи и подсказки у Вани Захарова и, таким образом, невольно становились его должниками. Но дружил Ваня только с одноклассником Лехой Новиковым и его младшей сестрой Ниной.
Отношение к Новиковым в Николаевке было противоречивым. С одной стороны, их дед Семен Новиков в период оккупации немцами был старостой в их деревне, и его расстреляли с приходом наших войск. В деревне говорили, что закадычный друг Семена Иван Черемисин привел наших солдат к дому Новиковых и объяснил, что староста был мародер, хотя Семен достал Черемисину аусвайс, и бывший секретарь сельсовета и при немцах занимал схожую должность. В полицаях он не числился, но ходил по деревне – собирал продуктовый налог теперь для немецкой армии. От службы Черемисин был освобожден по здоровью.