— Может, оно и к лучшему. Мы с великой герцогиней надеемся, что ты не попросишь у нас разрешения затвориться в монастыре. Хотя и такое решение могло быть возможным.
— Я не понимаю, о чем вы, монсеньор.
— Сейчас поймешь. Клинок, пронзивший тело Витторио, пригвоздил к нему вот такое послание...
Фердинандо выдвинул один из ящиков бюро из черного дерева, украшенного накладками из слоновой кости, и достал из него небольшой бумажный свиток и кинжал, от которого невольно отшатнулась девушка.
— Тот самый?
—Да. Ты не можешь не согласиться, что он красив. Посмотри, у него на гарде[3] цветок лилии из рубинов. Оставил его, по всей видимости, человек богатый и могущественный. Или тот, который хочет уверить нас в своем могуществе, раз осмелился украсить орудие своего преступления эмблемой нашего города. А теперь прочитай послание.
Преодолев отвращение и испуг, девушка прочитала: «Каждый, кто посмеет посягнуть на руку Лоренцы Даванцатти, не уйдет от меня живым». Это объявление войны не было удостоено подписью. Послание произвело на Лоренцу гнетущее впечатление, и она поспешила вернуть его герцогу.
— Это какой-то сумасшедший, — произнесла девушка с отвращением. — Впрочем, его угрозы не имеют ни малейшего смысла, потому что я никогда не выйду замуж.
— Ты слишком молода, чтобы давать подобные зароки. У нас во Флоренции было немало молодых людей, которые завидовали твоему выбору. Остается узнать, кто способен не отступить перед опасностью, чтобы получить твою руку...
— Мою руку или мое богатство? Сколько бы их ни было, я никого не хочу знать. После Витторио мне никто не будет по душе.
— Все может измениться. Ты так еще молода! Пока все уважают твое горе, но должен предупредить, что молодые люди при дворе вскоре будут жестоко соперничать между собой... И возможно, не только молодые...
— Разве это не охладит их? — спросила Лоренца, указывая на кинжал.
— Не все флорентийцы трусы. К тому же твоя красота способна пробудить страсть, которую не усмирит никакой убийца. Не скрою от тебя, что все это очень меня заботит. В нашем городе пролилась кровь, того и жди беспорядков.
— Почему не начать поиски убийцы?
— Барджелло уже занялся розысками, и надо сказать, весьма умело. Семья Строцци тоже ищет, но поиски займут время, а...
— Простите меня, монсеньор, но разве не проще Вашему высочеству сказать мне прямо, чего от меня ждут? Хотя, мне кажется, я догадалась: я должна вернуться в монастырь Мурати. И что? Я больше никогда оттуда не выйду?
