И тут я увидела объявление.
Крупным шрифтом, на соседней странице газеты: «ГОЛЬФ. ЧЕМПИОНАТ ШТАТА СРЕДИ ПРОФЕССИОНАЛОВ».
Я ухватила папу за воротник и вытащила из корзины.
— В воскресенье — чемпионат по гольфу, — сообщила я ему.
Он на меня уставился.
— Всего два часа езды, а знаешь, как будет интересно!
Он продолжал на меня смотреть.
— Профессионалы играют. Со всего штата! — Я старалась говорить со знанием дела.
— Я ненавижу гольф, — сказал папа.
— А я хочу поехать, — заупрямилась я.
— Ты его тоже ненавидишь, — напомнил папа.
— Какая разница… зато я люблю разноцветные зонтики.
Конечно, это была жалкая попытка. Но что мне еще оставалось?
Папа сдвинул брови и задумался. Потом глаза у него загорелись, лоб разгладился и он изобразил пальцами вспыхивающую лампочку — знак «дошло!».
— Тонто, — сказал он, прижав ладонь к груди, — клянусь, что в воскресенье не стану ввязываться ни в какие заварушки с этим придурком Косгроувом. А если вру, чтоб мне разучиться петь! Идет? И давай-ка займемся твоими пончиками.
У меня отлегло от сердца.
Ну, не совсем, но все-таки.
В общем, когда он это сказал, мне полегчало.
Но сейчас, по дороге в школу, мы только что проехали магазин мистера Косгроува. Папа высунулся из грузовика и показал язык его витрине. И все мое облегчение куда-то улетучилось.
* * *
Я все-таки заставила себя расслабиться и перестать думать о папе. Я шла через школьный двор, держа перед собой большое блюдо с пончиками, и старалась выглядеть спокойной, дружелюбной и вообще симпатичной.
Ребята так и бросились ко мне: всем было страсть как интересно посмотреть, что я такое несу. И я раздала все пончики, и они их быстренько умяли, и все говорили «как вкусно!», а человек шесть попросили научить их готовить такие же, можно у них дома после школы, а еще лучше во время семейного отдыха в Диснейленде, в шикарном гостиничном номере с отдельной кухней.
Так я себе это представляла.
На самом же деле никто не обратил на меня внимания, кроме Меган О'Доннел, моей соседки по парте.
Она подошла поближе, поглядела на блюдо, пожевала прядь собственных волос и спросила:
— Это что?
Я так и знала, что кто-нибудь спросит, и нарочно пристроила сверху табличку. Теперь я показала на нее Меган.
Она долго смотрела на табличку, шевеля губами, потом подняла глаза на меня.
— Пончики с яблоками?
Я радостно закивала. Жаль, что Меган не знает языка глухонемых, а то бы я могла помочь ей с чтением. Это же сущая каторга — так медленно читать! Тут, не скрою, в голове у меня мгновенно прокрутилось кино: Меган получает Нобелевскую премию за быстрое чтение и становится моей самой верной подругой.
