- Речь идет, видимо, о девятом - десятом веках?
- О двенадцатом, - профессор посмотрел тяжело, словно мысленно снижал оценку на экзамене. - Первые настоящие зеркала появились в двенадцатом веке, их изготавливали венецианские мастера, и стоили они очень дорого. Но то зеркало было необычным, по легенде оно задерживало изображение и выдавало его с запозданием, точно свет далекой звезды, который идет до нас слишком долго.
- И что, действительно, кто-то его видел?
- Я не видел, но, может, повезет тебе, - улыбнулся профессор. - Я всего лишь хочу показать один из возможных вариантов происхождения страшилки, которой пугает тебя заказчик. А делает он это, видимо, для того, чтобы твое эссе по замку было живее, - и профессор встал, показывая, что разговор на сегодня окончен.
Альберт, настроившийся было на долгий рассказ, поспешно допил кофе. Уйти, оставив полную чашку, было бы невежливо.
- Такие истории делают нашу профессию интереснее и насыщеннее, - продолжал профессор, провожая гостя к дверям. - А когда ты упомянул про обстановку в твоей будущей комнате и пожелания заказчика, я как раз вспомнил, что по преданию в то зеркало ни в коем случае нельзя смотреть ночью. Но я советую тебе посмотреть. Вдруг это тот самый артефакт? - с серьезным лицом сказал профессор, но не сдержался и хрипло хихикнул.
- А вообще, наука всегда кажется волшебством для того, кто не знает истины. Покажи телевизор дикарю, и он тоже будет считать его волшебным ящиком, - подытожил он, отпирая дверь.
Бормоча слова благодарности, Альберт вышел на площадку перед лифтом, но профессор не спешил закрывать дверь и прислонился к дверному косяку, переминаясь в старых войлочных тапочках. Видно было, что старику тоже очень хочется и в Париж, и в замок, и что много бы он отдал, чтобы поменяться сейчас местами со своим бывшим учеником.
- Желаю удачи. Как приедешь, не забудь меня навестить. Да, раз уж ты будешь в архиве... закажи мне фотокопии "Амьенского манускрипта", издание Соважа. Те, что мне прислали, уж очень тёмные, - напутствовал профессор, и его слова в последний момент успели пролететь в щель между закрывающимися створками лифта.
2
Утром, задолго до полудня, Альберт сошел на перрон в Ле Мане. Париж, увиденный мельком по дороге от аэропорта до вокзала Монпарнас, сонно кутался в туман, зато Ле Ман встретил уже проснувшийся, по-воскресному добродушно позевывающий, щурящийся от утренних лучей. Сквозняк в тени ангара теплым феном вздувал волосы и обещал жаркий день. Бросив последний взгляд на серый космический нос скоростного поезда, словно намекающий о прибытии на другую планету, Альберт вышел за ворота вокзала и, отмежевавшись от равнодушного исходящего потока пассажиров, с воодушевлением огляделся.
