— Это вегетарианская пицца. Когда-то твоя любимая.
Элоиз поставила коробку с пиццей на скамейку, открыла ее и вдохнула аромат.
— Думаю, она таковой и осталась.
Идя к раковине, чтобы вымыть руки, Элоиз подумала, что не ошиблась. Да, в глазах у Джонатана было удовлетворение. Мужу хотелось сделать ей приятное, и ему это удалось. Но она тут же оборвала себя. Сделать ей приятное! Ведь совсем недавно он ясно дал понять, что хочет положить конец их союзу. Да и, судя по тому, что она знала, с ним не так-то легко жить... нет, просто невыносимо, поправила она себя. Видимо, потому она и не может вспомнить, что между ними произошло.
Элоиз вернулась к скамейке, на которой стояла пицца. Джонатан подал ей банку содовой. Его пальцы коснулись ее, и тепло их передалось Элоиз. Она вздрогнула. Разве можно так на него реагировать! Надо уметь сдерживаться, внушала она себе. Но ее неодолимо влекло к Джонатану.
Элоиз злилась на себя за нерешительность и слабость — слишком легко она подпадала под его власть. Она сомневалась и не знала, как себя вести. Необходимо как можно больше узнать о своем муже, решила она, узнать, какими были их отношения прежде. Только так она сможет немного успокоиться.
— Когда я начала заниматься этим делом... — Элоиз кивнула в сторону разобранного мотоцикла, — то думала, что меня учил этому отец. Но это был ты, правда?
Джонатан протянул ей кусок пиццы.
— Ты любила сидеть и наблюдать за мной, когда я перебирал своего «харлея».
Однажды ты сказала, что тебе нравится это занятие, и попросила научить тебя. Ты была толковой ученицей.
— Должно быть, я унаследовала способности от отца.
— Похоже, что так, — согласился он и откусил кусок пиццы. Не давая разговору заглохнуть, она переспросила:
— Так ты говоришь, я была способной ученицей?
— Да, — коротко ответил он и кивнул на кусок пиццы у нее в руке. — Ешь, пока не остыло.
Элоиз поняла, что он не хочет продолжать разговор. Лучше оставить его в покое, а то он не выдержит и уйдет. Голод напомнил о себе, и она принялась за пиццу.
И тем не менее Элоиз продолжала краем глаза наблюдать за Джонатаном. Она думала о том, что после ее возвращения из больницы он при любой возможности старался избегать ее. Когда же это было невозможно, делал все, чтобы их встречи были как можно короче. Но сегодня вечером он явно искал ее общества.
Джонатан, видимо, решил покинуть дом, подумала она, а пицца стала их прощальным ужином. Может быть, это и к лучшему, решила Элоиз. Но вместо ожидаемого спокойствия она чувствовала сожаление. Ей хотелось уговорить его остаться. Но что сказать ему? Элоиз была в растерянности.
