— Он объяснил это моим желанием не участвовать в светских раутах моей матери. Сара сощурила глаза.
— Нет, этому я не поверю. Ты всегда ладила с матерью. Элоиз почувствовала неловкость.
— Джонатан рассказал, как мы однажды целовались, еще до женитьбы. Кажется, нас сильно влекло друг к другу.
Сара широко улыбнулась.
— Вот это, пожалуй, самое разумное из всего, что ты мне рассказала.
— Но у меня складывается впечатление, будто я знаю причину его холодного отношения ко мне. Мне кажется, он объясняет мою потерю памяти желанием забыть о нашем браке, — добавила Элоиз.
Сара резко кивнула.
— Вполне вероятно. Я его знаю не слишком давно, но в одном абсолютно уверена: он гордый мужчина.
Элоиз вздохнула.
— Проблема состоит в том, что он, может быть, прав. Я не знаю.
— Да, твоему положению не позавидуешь! — с сочувствием проговорила Сара.
Элоиз крепко зажмурила глаза.
— Как бы я хотела вспомнить хоть что-нибудь, — процедила она сквозь зубы, напрягая всю свою память.
— Не усердствуй, от этого у тебя только голова разболится, — предупредила ее Сара.
Зная, что тетушка права насчет головной боли, Элоиз глубоко вздохнула и открыла глаза. Взглянув в окно, она увидела, что встает солнце. Но вдруг мрачный образ Джонатана предстал перед ее глазами, и на нее нахлынула волна разнообразных чувств: желание, злость, смятение. Выдержав этот натиск эмоций, Элоиз почувствовала опустошенность.
— Я надеюсь, что скоро все вспомню, — прошептала она, чуть дыша.
***
— Пчелы слетаются на мед, а не на уксус, — резко сказала Сара, ставя перед Джонатаном тарелку с блинчиками.
— Ты хочешь сказать, чтобы я ел эти блинчики и не очень высказывался по поводу их начинки? — с усмешкой спросил он.
— В них нет ничего особенного. Всего лишь несколько ягод черной смородины, которые я нашла на кусте у забора. — Сара внимательно посмотрела на Джонатана. — Я имела в виду поведение вообще.
— Вероятно, Джонатан старается держаться подальше от пчел, — заметила Элоиз. А что имела в виду она? Неужели ее подсознание пыталось ей что-то подсказать?
— Мне никогда не нравились их укусы, — ответил он. Его тон подтверждал правильность догадки Элоиз.
Сара покачала головой.
— Когда-то я знавала существо еще менее дружелюбное, чем ты. Это была старая дворняжка. Никогда не знавшая ласки, она никого к себе не подпускала, боясь, что ее ударят.
— Женщины, — хмуро пробормотал Джонатан, намазывая маслом блинчики и сознательно не обращая внимания ни на Сару, ни на Элоиз.
