Яна растерянно смотрела на нее. Она и не думала ничего говорить. Судя по выражению на физиономии, сейчас она хотела одного: оказаться от странной тетки как можно дальше.
— Он сам на нас налетел! — дерзко заявил Палек, выступая вперед. — Он бежал и натолкнулся на нее, а мы просто…
— Нет, вы только посмотрите на нахала! — возмущенно всплеснула руками тетка. — Теперь еще и он грубит! Метрдотель! Метрдотель! Сюда! Вызовите кто-нибудь полицию!..
С соседних столиков начали оглядываться. Черный человек у входа всплеснул руками и бросился к ним, лавируя между столиков.
— Великолепная госпожа, при всем моем уважении, в столкновении виноват ваш ребенок, — Дзинтон положил руки на плечи Палека и Яны и оттянул их назад от тетки. — Кроме того, в любом случае я не вижу повода для…
— Ты и сам, похоже, нахал и невежа! — подоспела тяжелая артиллерия в лице мужа тетки. — Как ты смеешь грубить моей жене? Да ты хоть знаешь, кто я такой?
— А разве имеет значение, кто есть кто? — Дзинтон приподнял бровь. — Блистательный господин, я не вижу повода для ссоры. А если он есть, приношу свои нижайшие извинения. Я надеюсь, ваш сын не слишком повредил себе, ударившись о мою девочку. Мы уходим.
— Правильно, убирайся! — буркнул владелец судов и депутат Ассамблеи. — Молодой оборванец! Таких, как ты, в приличные места и пускать-то нельзя. И куда смотрит охрана!
— Мы уходим, блистательный господин, — с нажимом повторил Дзинтон. — Еще раз приношу свои нижайшие извинения. Яна, Палек, идемте. Карина, не отставай.
Он повернулся и, подталкивая перед собой Яну с Палеком, двинулся к выходу. Цукка ухватила Карину за руку и почти волоком потащила следом. Набежавший человек в костюме суетился вокруг расфуфыренной семейки, бормоча невнятные извинения и бросая вслед Дзинтону огненные взгляды, от которых Карина, оглядывающаяся через плечо, вздрагивала, как от ударов.
По улице какое-то время шли молча. Потом Дзинтон вздохнул и пробормотал:
— Бедняга…
— Ты о ком? — осведомилась Цукка. — Если о Яне, то она вроде бы не слишком пострадала. Яни, ты как? Он тебя не слишком ушиб?
— Не слишком, — буркнула Яна. — Но почему тетя на меня кричала? Я же ничего не сделала!
— Потому что стерва! — заявил Палек.
— Лика! — Цукка всплеснула руками. — Ну что за слова такие!
— Слова как слова, — буркнул мальчик. — Я еще и похуже знаю. И она стерва, и дядька скотина. Надо сказать им…
— Что сказать? — поморщился Дзинтон. — И зачем? Чего бы ты добился? Вселенского скандала? Приезда полиции? Объяснений в участке? Или думаешь, что твои слова заставили бы их понять свою неправоту? Палек, если таким людям перечить, они не задумываются, правы ли они. Они даже не слушают. Они просто укрепляются в вере, что именно они и правы, и тогда сломать противника для них становится делом принципа. Если начать возражать, становится только хуже. Самый простой выход — уйти.
