Из дворика перед входом имелось, оказывается, аж три выхода: один — через главные ворота, а два других — через калитки в боковых стенах, от которых через парк вели тропинки, проходя через остатки калиток в ограде и убегая дальше. Одна такая стежка, попетляв между деревьями, выводила к обрыву над бухтой, по которому вниз, в город, шла крутая каменная лестница с местам осыпавшимися ступеньками. С торчащей над обрывом скалы, которую Дзинтон назвал «смотровой», открывался великолепный вид на раскинувшиеся внизу бухту и город, даже более шикарный, чем с давешней площадки.
— Не стоит здесь в темноте ходить, а то костей не соберешь, — предупредил парень. — Надо подсветку, наверное, сделать, но пока не до того. Но при свете до транспорта здесь путь раза в два короче. Там, внизу, Сиреневый бульвар, по нему монорельс идет.
Другая тропинка, грунтовая, тоже выводила к обрыву и ныряла куда-то вниз, к покрытым ползучей березой каменистым осыпям океанского берега. По ней Цукка не рискнула бы путешествовать и днем, разве что ее кто-то страховал бы привязанным к талии канатом. Зато с обрыва открывался захватывающий дух вид на океан, сияющий и переливающийся под лучами солнца. Цукка пообещала себе, что обязательно посмотрит отсюда на первое же цунами — когда гигантская, в двадцать, а то и тридцать саженей, волна вырастает над мелководьем и, разгоняясь, обрушивается на скалистый берег, круша и разбрасывая камни. Зрелище, наверное, впечатляющее. Совсем не то, что в бухте, где она ослаблена узким длинным устьем.
Третья тропинка, заасфальтированная, тоже вела на внешний берег, но близко к океану не спускалась. Она, по словам Дзинтона, тянулась версты на три-четыре, проходя по пути через несколько и поныне действующих гостиничных комплексов и вливаясь в сеть проложенных по горам терренкуров, предназначенных специально для прогулок отдыхающих.
Помимо тропинок через парк можно было ходить и напрямую, выбираясь к оградам одно- и двухэтажных домов, между которыми к окружающим улицам пробирались узкие стежки.
— Откуда ты все знаешь? — удивилась Цукка, когда Дзинтон вывел ее на тихую, заросшую травой улочку. — У тебя словно карта в голове.
— А я здесь уже полгода живу, — пояснил парень. — Успел исследовать. Времени свободного много, вот и шляюсь где ни попадя.
— Полгода? А где ты жил раньше?
— Любопытная ты, как кошка, — рассмеялся Дзинтон. — Где я только не жил! Вообще-то я из Оканаки, но мне там не понравилось. Сбежал я оттуда.
