— Да, ты у меня не только умница и красавица, — задумчиво проговорил Дзинтон, глядя на нее с какой-то непонятной нежностью. — У тебя твердый характер, ничуть не менее твердый, чем у Карины. Цу, зачем тебе правда? В мире достаточно грязи, и достаточно людей, чтобы возиться с ней, ограждая других. Ты хорошая девушка, у тебя есть цель в жизни, и ты ее обязательно достигнешь, но не остановишься и пойдешь дальше. У тебя всегда будет перед глазами дорога, по которой можно идти вперед. Зачем тебе мои игры?
— Затем, что я так хочу, — отрезала Цукка. — Я… я всегда честна с окружающими. И хочу, чтобы они оставались честны со мной.
— Не самый лучший подход к жизни, Цу. Иногда лучше поверить в ложь во спасение, даже подозревая правду. Но — ладно, уговорила. Я расскажу тебе, что происходит на самом деле. Сразу предупреждаю — ты не сможешь обсудить рассказанное ни с кем без моего разрешения, ни вольно, ни невольно. Ты не сможешь никому ничего рассказать даже под пытками. Знаешь ли, очень неприятно, когда из-за боли ты согласна на все, но не можешь пошевелить языком. Не боишься?
— Ты же сказал, что я в полной безопасности, — Цукка прищуренно посмотрела на него. — Или опять соврал?
— Уела, — усмехнулся Дзинтон. — Да, ты в полной безопасности, здесь я совершенно серьезен. Ну что же, вот тебе правда.
Он вытянул вперед правую руку ладонью вверх. С замиранием сердца Цукка увидела, как над ладонью взвихрилось клубящееся темное облачко. Оно начало вращаться вокруг своей оси, все быстрее и быстрее, веретеном вытянулось вверх — и с внезапным хлопком пропало. На его месте осталась парить крошечная фигурка нагой женщины, за спиной которой расплывчато мерцал ореол трепещущих стрекозиных крыльев.
— Фея… — пробормотала Цукка, чувствуя, как ее глаза расширяются до размеров кулака. — Голограмма, что ли, такая?
Коротко пискнув, фея сорвалась с места и заложила крутой вираж по комнате, обдав девушку волной воздуха, смешанной с тонким цветочным запахом. Несколько раз облетев ее по периметру, она спикировала Цукке прямо в лицо, так что та отшатнулась, и несильно, но чувствительно стукнула кулачком по лбу. Рассмеявшись высоким серебристым смехом — словно зазвенел стеклянный колокольчик — она заложила еще один вираж и с разгону плюхнулась на стол на стопку учебников.
— Нет, Цу, не голограмма, — качнул головой Дзинтон. — Фея вполне вещественна. Можешь потрогать.
Девушка недоверчиво протянула руку и дотронулась пальцем до головы феи. Та недовольно пискнула, но не сдвинулась с места.
