Вот эту историю он держал долгие годы в тайне. Рассказ вымотал его окончательно.
— Теперь ты понимаешь, Мундинья? Понимаешь, почему я так долго болтался туда и обратно на этом проклятом судне? Я дочь навещал…
— Как ее зовут?
Он не отвечает, боится, как бы не разразилась буря. Мунда повторяет вопрос:
— Назови имя этой… ну… твоей дочери.
— Иза… Изадора.
Женщина сквозь зубы шепчет это имя. Твердит его, как будто боится забыть. Бартоломеу набирается смелости:
— Ты меня прощаешь?
— Ни за что!
— Я знаю, о чем ты думаешь, Мунда. Но той женщины, матери девочки, считай, не было.
Он объясняет: с матерью Изадоры все случилось один только раз. Она вскоре умерла. Бартоломеу узнал об этом в следующем же рейсе, когда дед Изадоры встретил его на пирсе с младенцем на руках. Он, отец, мог быть спокоен: девочка в заботливых руках, и у нее есть крыша над головой.
— Так что матери никогда и не было, — повторяет старый механик.
— Нет, не прощу, не могу простить, — упорствует Мунда.
— Я только тебя любил, одну тебя. Никакой другой женщины не было.
— Муж, да ты дурак.
— Ладно, ругай меня.
— Ты что, не понял, Бартоломеу? Мне до твоих женщин дела нет. Я не могу тебе простить, что ты украл у меня эту дочь.
Мунда задумывается, как будто не находит слов под стать чувству.
— Ты отнял у меня эту девочку.
Она удаляется величавой поступью королевы, повторяя, как молитву: Изадора, Изадора, Изадора. Завернутый в простыню, как в мантию, Бартоломеу — вылитый свергнутый монарх, гневно воздевающий длань:
— Эта женщина — ведьма!
Врач помогает ему вернуться в кровать. Старик ворочается, устраивается поудобнее, натягивает простыню до подбородка. Внезапно начинает казаться, что под белым полотном нет никакого тела. Бартоломеу так и застывает, безвидный и пустой, но вдруг одним движением скидывает простыню и зовет:
— Доктор!
Сверкающий взгляд впивается в португальца и хриплый, даже нарочито хриплый голос произносит:
— Я знаю, что вы не врач!
— Что?
— Вы не врач. Вы всех обманываете — вот так.
— Вы видели… Верните папку!
— Вы не врач, и об этом узнает весь поселок. Вас выставят отсюда, не успеете и глазом моргнуть.
— Я просто не полностью окончил курс… Осталось несколько предметов…
— Вы не врач.
— Прошу прощения, я только хотел…
— А если бы наоборот? Подумайте, что было бы с африканцем, которого в Европе поймали бы с поддельными документами?
— У меня документы не поддельные.
— Верно. В документах-то все правда. Это вы поддельный.
Врач решает, что разговор окончен. Теперь придется жить под постоянной угрозой, он бредет вон из комнаты, и от стыда у него заплетаются ноги.
