Кухня буквально набита электроприборами: холодильник, электроплита, морозильная камера. Пусть старые и не в лучшем виде, но все они работают. Причины гладить утюгом на углях — другие, и врачу они известны:
— Я принес еще солярки, оставил во дворе. Перед уходом залью ее в генератор.
— Спасибо, доктор, большое спасибо. Извините за вопрос: вы случайно не из медпункта топливо носите?
— Как я могу себе такое позволить?
— Есть важные персоны, которые еще как могут.
Врач предпочитает прикусить язык. Ему ли, волонтеру, да еще иностранцу совать нос куда не следует? Он достает из кармана конверт:
— Это фотографии, которые вы мне давали посмотреть. Куда их положить?
Неделю назад дона Мунда показала ему семейный альбом. В юности она была невероятно похожа на свою дочь Деолинду. Врач не смог бы отличить одну от другой. Это сходство потрясло его настолько, что побудило нарушить в общении с доной Мундой уважительную дистанцию, которую всегда старался соблюдать. Он попросил фотографии на время. Дона Мунда реагировала с той же апатией, с какой сейчас предлагает забрать фотографии насовсем:
— Возьмите их себе, дорогой мой доктор. Фотографии превращают близких людей в мебель.
— Ну, дона Мунда…
— К тому же это не мои фотографии.
— Как? На этих фотографиях не вы?
— С той, что на этих фотографиях, у меня ничего общего. Прошлое уже умерло. И мы сами от воспоминаний становимся немного неживыми.
Уже несколько дней подряд дона Мунда приглашает врача посидеть в гостиной. Тяжелые шторы чуть раздвинуты, хозяйка и португалец подолгу перебирают семейные воспоминания, истории и фотографии Деолинды. Глаза португальца — горящие угли, слова доны Мунды — вода, несущая утоление и прохладу. Так коротают они время, оба погруженные в сладкое небытие.
Однако сегодня Мунду не узнать: она вся в домашних хлопотах, размахивает утюгом так, будто это меч, которым она отбивается от привидений, а потом обрушивает утюг на гладильную доску и массирует им рубаху тем же усталым жестом, каким прачки колотят белье о камни или о стиральную доску.
— Сегодня утром этот открыл дверь в свою комнату. И до сих пор не запер.
— Он не говорил вам, что нашел мою папку?
— Папку?
— Я вчера забыл у него папку.
— В первый раз слышу.
— А на улицу он не выходил?
— Барту никогда больше не выйдет на улицу. Пока в гробу не выволокут.
— И ни с кем не говорил?
— С кем он мог говорить? Нет, просто шлялся по дому. Сегодня у него день рождения…
— И сколько лет исполняется?
