Ученик якудзы | страница 6
И ночь была к нему благосклонна.
Его душа так и осталась там, в безграничной вышине неба…
А тело распалось на две части от правого бедра до левого плеча, рассеченное клинком меча, только что изготовленного великим Мастером Сигэтаки из Эдо.
Два куска мяса, которые только что были Мастером, упали на землю. А его черная тень на стене кузницы осталась стоять там, где стояла.
Эта живая тень быстрым, но в то же время грациозно-плавным движением стряхнула на землю кровь с клинка и медленно вложила его в ножны за левым плечом. После чего замерла на мгновение — и исчезла, как исчезают с рассветом все тени уходящей ночи…
…Князь стоял во дворе кузницы и смотрел на разрубленное тело. За спиной князя неподвижными колоннами застыли его самураи. Чуть в отдалении не дыша толпилась кучка местных крестьян. Они бы с радостью бегом покинули это место, если б не приказ старшего самурая из отряда князя.
Князь пребывал в задумчивости.
Наконец он поднял голову, увенчанную рогатым шлемом, и бросил через плечо:
— Что скажете?
Один из самураев, тот, что выглядел постарше других, вышел вперед и поклонился.
— Я думаю, что это дело рук Мастера школы Симмэй Мусо-рю, — произнес он. — Взгляните, даймё, удар нанесен снизу вверх. Самураи так не рубят.
— Может быть, — задумчиво произнес князь. — Мне изначально не нравились все эти извращения классических воинских искусств. Они часто губят души самураев, превращая их в преступников…
— Позвольте сказать, достопочтенный даймё…
Старший самурай с удивлением воззрился на старика-крестьянина, вышедшего из толпы. Прервать речь самого князя? Никак старик выжил из ума и сам напрашивается на цудзигири!
Самурай нахмурился, шагнул вперед и взялся за рукоять меча. Но князь остановил его руку.
— Откуда мне знакомо твое лицо, старик? — хмуро спросил он.
Крестьянин прямо взглянул в глаза князя.
— Я был одним из генералов сёгуна в кампании на полуострове Симабара, — с достоинством ответил он.
Князь задумался на мгновение. А потом — о чудо! — медленно поклонился крестьянину.
Доспех негодующе скрипнул. Он был создан для битв, а не для поклонов. И уж тем более не для поклонов всяким оборванцам! Но, видимо, это был не простой оборванец.
— Я вспомнил вас, — произнес князь. — Я тоже участвовал в той кампании сразу после того, как прошел обряд гэнпуку. И я не буду спрашивать о том, что заставило такого уважаемого воина, как вы, вести бесславную жизнь дзидзамурая. Но сейчас я бы хотел услышать, что вы можете сказать об этом?