Хурмага едва не ухватил Ивана за руку, но тот ловко отступил и тут же, шагнув вперед, ударил Хурмагу на этот раз в плечо. Демон оскалил зубы. Заворчал.
Время действовать пришло.
Иван нащупал заветную бутылочку, вытащил ее из кармана, зубами выдернул пробку.
— Твое здоровье, герр майор! — сказал он громко и, отсалютовав Хурмаге бутылкой, картинно запрокинул голову, поднес бутылку к губам, набрал в рот побольше горючей жидкости, сделал шаг вперед, поднял факел и выпустил в морду Хурмаге длинный язык пламени. Горящая струя смеси попала точно в глаза твари. Не ожидавший подобного, пусть ненадолго, но ослепленный, Хурмага взревел и отшатнулся, но потом бросился вперед, намереваясь затоптать обидчика, но Ивана уже не было. Он оказался за спиной Хурмаги.
Утерев рукавом капли с подбородка, Иван набрал в рот еще горючки и опять полыхнул пламенем в Хурмагу.
— А это тебе нравится, майор? Это тебе за Ваську, сука!
Сбитая с толку, тварь крутнулась на месте.
Иван швырнул в Хурмагу бутылкой, факелом, спрыгнул с жертвенного камня и побежал вдоль стоящих вертикально каменных плит. Но Хурмагу было не так-то просто провести.
В два взмаха огромных крыльев он настиг Ивана, и настолько силен был удар его когтистой лапы, что Иван покатился в снег. На миг он с головой зарылся в ледяное крошево, едва не задохнулся, потеряв ориентацию, но через секунду вскочил на ноги, потеряв подшлемник, и бросился бежать в противоположную сторону. Сориентироваться ему помогли емкости с горючкой, которые хоть и прогорали, но все еще давали достаточно света для того, чтобы Иван понял, в какой стороне вход в рудник. Он сделал вид, что устал, поддаваясь Хурмаге и неторопливо убегая от него. Убедившись, что Хурмага за спиной, Иван разогнался, и, добежав до ближайшего истукана, словно решив взобраться на него, с силой оттолкнулся от каменной стены и, сделав сальто над головой у Хурмаги, очутился у того за спиной.
Главное тут было — устоять на ногах, не поскользнуться. Ивану это удалось, и, не думая больше ни о чем, он бросился наутек.
Наверное, он не добежал бы до ворот, если бы не верный Цырен, который открыл прицельную стрельбу из карабина, стоя возле ворот на одном колене. Он целился не в голову и не в туловище. Он стрелял по крыльям.
Вой Хурмаги превратился в визг, тварь промахнулась, едва не дотянувшись до Ивановой головы зубами, шарахнулась в сторону, кувыркнулась в снег…
Иван, задыхаясь не столько от бега, сколько от пережитого ужаса и адреналина, подбежал к Цырену. Оглянулся с надеждой.
