— Не уйдет, — крикнул в ответ Цырен, — здесь ходить будет! Если это шатун… — последнее он добавил так тихо, что его услышал только Иван.
— Что? — переспросил Бара. Он вскрыл пачку сигарет, закурил. — Я там Савченок оставил, караулят.
— Говорю, не уйдет! Надо его найти!
От четвертого ПВД шли пешком, светили фонарями под ноги.
— Стой, кто идет? — послышался вскоре испуганный голос одного из братьев.
— Свои, Савченко, — ответил Бара.
Братья были не на посту, а перед ним, в снежной траншее. Шапки, брови и воротники у всех заиндевели.
— Давай иди! — кивнул Бара Цырену.
Тот протиснулся мимо братьев, подсвечивая себе фонарем, посмотрел вниз, на следы, неодобрительно покачал головой, потом заглянул в блиндаж, полез внутрь.
— Хорошо, что вы пришли! — сказал кто-то из Савченко. — А то сил никаких нет стоять. Плачет там кто-то…
— Где? — спросил Бара.
— Там, наверху, в кустах, — Савченко кивнул вверх по склону сопки. — Плачет, аж заходится. Страшно.
— Ты, боец, давай панику не разводи! — рявкнул взводный. — Живо на ноги снегоступы и — сбегать проверить кусты! Понял? Выполняй.
Савченко, обиженно посопев, хотел было лезть в блиндаж за снегоступами, но его остановил появившийся Бадманов.
— Стой! Я схожу… — он уже крепил снегоступы к унтам.
Потом ловко выбрался из траншеи, пошел вверх по склону и вскоре пропал в темноте.
— Храбрый парень, — оценил его действия Бара. — Всем бы так.
Он присел на корточки, чтобы укрыться от усиливающегося ветерка, начинавшего дуть с севера. Закурил.
— Сейчас он вернется, заступите пока на пост, — сказал он близнецам. — Сменю через час обоих. И смотреть мне в оба!
Они тщетно вслушивались в ночь, стараясь обнаружить Бадманова. Но было совершенно тихо. Даже снег не скрипел. Савченко переминались с ноги на ногу, видать, здорово замерзли.
Запыхавшийся Цырен неожиданно свалился в траншею со стороны КСП, чем основательно напугал Бару и братьев.
— Тебе бы, Бадманов, нарушителем быть! — выругался Бара. — Ну что там?
Цырен махнул рукой, мол, дайте отдышаться. Автомат он держал наперевес.
— На пост-то этим двоим можно?
Цырен кивнул.
— Давайте двигайте! Да не трогайте там ничего, утром, наверное, комиссар акт составит…
— Ну, рассказывай!
Цырен почему-то посмотрел в небо и отрицательно помотал головой.
— Давайте на ПВД, там скажу! — тихо ответил он.
На ПВД они оставили Ивана возле горячей печки, сами уединились за брезентовым пологом, отделяющим командирский угол от остального блиндажа.
