— Этим первозданным одиночеством вы можете любоваться с каждым закатом, и всякий раз будете удивляться, словно впервые.
— Да ведь я и так впервые вижу подобное, сеньор. Точеные пальмы, деревня, затерянная среди холмов, поющие ветра — все это сохранится в моей памяти надолго.
— Вы не похожи на других, nina. Множество женщин гораздо охотнее любуются драгоценностями, чем великолепием закатов или сиянием звезд.
— Я говорю вполне искренне. Рядом с такой красотой даже ваш изумруд кажется фальшивым.
— Не очень-то вам нравится мой изумруд, правда?
— Просто на моей руке он выглядит совершенно неуместно.
— Вчера вечером, стоя на площадке минарета, вы вдруг протянули руки к звездам. Жест весьма многозначительный.
— Вам во всем чудится скрытый смысл, сеньор.
— Но вы словно молили о чем-то, nina.
— Стоит ли этому удивляться? Для сироты любая мечта всегда недостижима, если ей не помогут какие-то могущественные силы.
— Всегда. Какое ужасное слово! Не слишком ли безнадежно оно звучит?
— Да уж, наверное. Просто мне всю жизнь казалось чудесным и недосягаемым, что у множества людей есть семьи, и каждая из них тесным кружком собирается зимой у горящего камина: дрова потрескивают, собака носится по комнате, везде раскиданы книги и подушки, от горячих пончиков и чая, стоящих на столе, поднимается пар, и кто-то играет на фортепьяно.
— У каждого из нас есть мечты, на первый взгляд несбыточные. А мои вы можете угадать?
И Жанна сразу подумала о Ракели, о тенистых фруктовых рощах возле Гранатового дворца и о сыне, которого дон Рауль хочет иметь. Его мечты куда более достижимы, однако именно дети столь желанной ему женщины могут помешать дону Раулю заключить с ней брак. К тому же когда Жанна познакомится с принцессой, та несомненно ухватится за возможность женить внука на юной невинной девушке. «В какое положение я попаду, — подумала Жанна, — если окажусь невольной виновницей их ссоры».
Сумерки постепенно окутывали темнеющую пустыню плотным плащом, ночные ветры начинали петь свою песнь.
— Жанна, вы так и не ответили на мой вопрос.
Она бросила на дона Рауля осторожный взгляд.
— Я не осмелюсь, пожалуй, угадать ваши мечты, а то своей чепухой только рассмешу вас.
— А раньше вы были смелее. Ну, как вы считаете: мечтаю ли я о счастье, о любви?
— Да вы… вас и так уже любят.
— И кто же, как вы думаете?
В темноте он не заметил, как вспыхнули щеки Жанны.
— Ваша бабушка, жители Эль Амары…
— Ну-ну, кто еще?
— Ваша кузина.
