Не выпуская Жанну из своих объятий, дон Рауль запрокинул ее назад и впился в ее губы долгим поцелуем, словно заставляя подчиниться. Потом принялся покрывать мелкими, яростными поцелуями лицо и шею, ласкать губами мочку уха, скользнул рукою под накидку, все теснее прижимая к себе обтянутую шелком, мучительно изогнутую гибкую талию.
Задыхаясь, девушка изворачивалась всем телом, пытаясь избежать его поцелуев, но вместо этого только теряла силы, чувствуя, что становится все беспомощнее.
— Глупышка, — рассмеялся испанец хрипловатым смехом. — Я мог бы легко сломить твое сопротивление, и ни единой душе не было бы до этого дела. До тебя вообще никому нет дела, слышишь? Ты — щепка в водовороте, жалкая лодчонка в бурном потоке жизни Милдред. Ей наплевать на твое одиночество, усталость или потребность в любви. Если ты не сбежишь от нее сейчас, то навсегда останешься при ней мелким ничтожеством.
— Вы говорите все это только, чтобы побольнее ранить мое самолюбие. Вы и целовали меня из одной лишь жестокости, — Жанна снова попыталась вырваться, но напрасно; никогда еще не приходилось ей сталкиваться с такой сокрушительной силой и безжалостностью. Девушке показалось, что дон Рауль готов кинуться на нее и разорвать на части под окнами номера Милдред.
Внезапно испанец резко отпустил Жанну, и она, пошатнувшись от неожиданности, оперлась о ствол дерева и уставилась на него полными боли глазами, казавшимися громадными на бледном тонком личике. Ее исцелованные губы распухли и стали вишневыми, стола небрежно свисала с плеч, а волосы на висках растрепались.
Рауль Сезар-бей рассматривал ее, словно султан, добившийся своего и теперь наслаждавшийся результатом содеянного.
— Это был необычный вечер, — произнес он, поправляя галстук и поднимая гвоздику, выпавшую из петлицы. — Вернувшись в Марокко, я буду его вспоминать.
— Наверное, потому, дон Рауль, — собрав остатки сил и мужества, Жанна старалась говорить со всей холодностью, на какую только была способна, — что вам впервые в жизни отказала женщина.
— Да, я запомню и это и многое другое. А вы достойны гораздо лучшей участи, чем подбирать крохи с чужого стола. Подумайте об этом, Жанна Смит. Даже если и не поедете со мной в Эль Амару.
— Нет, — вырвалось у нее, — ни за какие деньги.
— Что ж, так тому и быть, — он воздел руки в шутливом жесте покорности судьбе. — Как говорят у нас на Востоке, «начертанное в Книге Судеб — случается непременно». Остается пожелать вам спокойной ночи, сеньорита, — и дон Рауль коротко поклонился.
