Проявление интереса. Ему это пришлось по нраву. Он определенно предпочитал это демонстрируемому ранее стоицизму.
— Никакой. Просто хочу быть уверен, что ты не собираешься…
Проклятье. Как же сформулировать эту мысль без упоминания того, что она сотворила с Ловцом?
— Напасть на тебя от перепуга, — договорила за него девушка, краснея от стыда. — В отличие от тебя я не лгу. Посади меня на самолет, который не будет следовать курсом на Аляску, и у тебя появятся весьма приличные шансы на то, чтобы познакомиться поближе с моей… темной половиной.
На последних словах она запнулась.
Его глаза угрожающе сузились, а мысли зациклились на начале ее фразы. Он собрал валяющиеся вокруг упаковки и забросил их в полотняный мешок для мусора.
— Что ты хочешь сказать этим «в отличие от тебя»? Я никогда не лгал тебе.
То, что он все еще оставался в сознании, подтверждало эти слова.
— Ты сказал, что не причинишь мне вреда.
Желваки заходили в скулах мужчины.
— Так и есть.
— Удерживая здесь, ты вредишь мне. А ведь обещал, что освободишь.
— Я же освободил тебя. Из пирамиды, — он пожал плечами, разыгрывая святую простоту. — И пока ты физически не поранена, я считаю, что никакой вред тебе не причинен, — сдавленный вздох. — Неужели находиться рядом со мной столь ужасно?
Она сжала губы тонкой линией.
— Не важно. Тебе придется привыкнуть ко мне. Нам двоим предстоит провести вместе много времени.
— Но почему? Я не забыла, как ты говорил, что я могу быть полезна. Чего я никак не пойму, это того, что именно, по твоему мнению, я могу сделать.
Он подумал, почему бы все ей не рассказать. Это может склонить ее на его сторону. Или же испугать еще сильнее и дать лишний повод для побега. Сумеет ли он остановить ее?
Однако для девушки, очевидно, было мукой находиться в неведении по поводу его планов, а она достаточно настрадалась.
— Я дам тебе всю необходимую информацию, — заверил он. — Если ты поешь.
— Нет. Я… я не могу.
Сабин поднял тарелку, внимательно осмотрел ее содержимое. Она зачарованно следила за каждым его движением. Убедившись, что завладел всем ее вниманием, он откусил половинку от булочки.
— Не могу, — опять проговорила она, хотя голос ее звучал также, как она выглядела: заворожено.
Он проглотил, а затем слизал остатки крема.
— Видишь. Я жив. Еда не отравлена.
Явно колеблясь, будто она более не могла противиться самой себе, Гвен потянулась к нему. Сабин вложил сладкую булочку в ее ладонь, и она мгновенно прижала ту к груди. Несколько минут прошло в молчании — девушка осторожно смотрела на него.
