Как ни странно, они подчинились, обмякая в надежных руках воинов.
Сабин склонился и взял камень, на котором был нарисован сгорающий заживо человек — камень Гвен. Выпрямившись, он подбросил его, поймал с легкостью.
— Не убегай. Договорились? Я устал и не хочу гоняться за тобой, но придется, если ты вынудишь меня. И я боюсь случайно поранить тебя.
«Мы оба этого боимся», — подумала девушка.
— Не… выпускай ее, — прошипел Крис.
Как давно он пришел в сознание?
Он поднял голову и сплюнул. Синяки уже расцвели вокруг его глаз.
— Опасна. Смертельно.
— Камео, — только и проговорил Сабин.
Женщина-воин поняла его и подошла к смертному, схватила его за ворот рубашки, поднимая на ноги. Свободная рука с зажатым в ней кинжалом оказалась у его горла. Будучи слишком слаб или же испуган, он не сопротивлялся.
Гвен надеялась, что это страх удерживал его. Надеялась на это всеми фибрами своей сущности. Она даже уставилась на кончик кинжала, желая, чтобы он оказался в глотке этого гада, пронзая кожу и кости и даря тому незабываемую агонию.
«Да», — зачарованно подумала она. — «Да, да, да. Сделай это. Пожалуйста, сделай это. Порежь его, заставь страдать»
— Что мне с ним сделать? — спросила у Сабина Камео.
— Держи его там. Живым.
Плечи Гвен разочарованно поникли. Но с разочарованием пришло ошеломляющее понимание. Она контролировала свои эмоции, но все же ее внутренний зверь едва не вырвался на свободу. Все эти мысли о боли и страдании не принадлежали ей. Просто не могли принадлежать ей.
Опасна, как сказал Крис. Смертельно. Он был прав. Ты должна держать себя в руках.
— Однако, можешь слегка помучить его, — добавил Сабин, сузив глаза, взирая на Гвен.
Был ли он… зол? На нее? Но почему? Что такого она сделала?
— Не освобождайте девчонку, — повторил Крис. Дрожь сотрясла все его тело. Он взбрыкнул, но Камео была сильнее, чем казалось со стороны, и мигом приструнила его. — Пожалуйста, не делайте этого.
— Возможно, стоит оставить рыженькую в камере, — сказала хрупкая женщина-воин. — По крайней мере, пока. На всякий случай.
Сабин поднял камень, остановившись у камеры Гвен, чтобы поместить его в углубление.
— Он Ловец. Лжец. Думаю, он причинил ей вред и боится, что она сможет рассказать нам об этом.
Гвен моргнула, изумленно и благоговейно уставившись на него. Он был зол не на нее, а на Криса — ловца? — за то, что тот мог сделать. И он сказал правду. Он не причинит ей вреда. Хочет освободить ее. Обезопасить от тюремщиков.
