Начало любого пути переполняло восторгом нетерпения, а сегодня они плыли в Боктерсу!
Серегил накрыл одетую в перчатку ладонь Алека своей рукою и склонился к нему.
— Ты задумчив, тебя что-то тревожит?
— Да нет. Просто беспокоюсь, как бы поскорее…
— Нет, молчи! — Серегил в притворном ужасе распахивая свои серые глаза. — Ещё накличешь на нас беду.
Алек усмехнулся.
— Ладно. Надеюсь, Астеллус будет благосклонен к этому путешествию. Так лучше?
— Я бы не стал искушать судьбу.
— Ты же не веришь в судьбу.
Серегил в задумчивости уставился на стайку краснокрылых крачек, вьющихся впереди.
— Возможно теперь я начинаю думать иначе. Я очень много размышлял над тем, что произошло в Пленимаре.
— С этим покончено, тали, — тихо сказал Алек, взяв руку Серегила и поднеся её к губам — весьма смелый жест для северянина, особенно здесь, на палубе, где каждый мог их видеть.
— Я не о рабстве и унижениях, Алек. Прежде всего о том, как мы вообще там очутились. О человеке, с которым я был знаком пять десятков лет тому назад и который изменил весь ход моей жизни… А там, в доме Ихакобина, Илар оказывается в самом центре паутины, в котороую мы угодили.
Он снял с плеча Алека длинный волос Себранна.
— И опять этот сукин сын резко меняет мою судьбы, не находишь?
Он отдал волосок ветру.
— И твою тоже.
— Я тоже много думал про Илара. Когда ты впервые упомянул о нём, ты поклялся, что убьёшь его при первой же встрече. А в итоге ты вместо этого его пожалел.
Серегил опёрся локтями о борт и тяжко вздохнул.
— Всё ещё ревнуешь? Уж не считаешь ли ты меня слабаком оттого, что я его спас?
— Слабаком? Ну нет, ты проявил милосердие. Знаю, тали, я тогда был ужасно зол, но, оглядывясь назад, могу сказать, что я рад.
Серегил скептически поднял бровь.
— Так значит, ты больше уже не ревнуешь?
Теперь настал черед Алека уставиться на волны.
— К этому жалкому евнуху? К чему там ревновать?
— Помнится, ещё совсем недавно ты не был так философски настроен.
— Естественно, когда застал его пристающим к тебе с поцелуями возле ручья. Он предал меня точно так же, как и тебя. И это после того, как заставил меня довериться ему, пока я находился в доме Ихакобина.
— Но это всё было до того, как ты узнал правду. Что ты думал о нём, пока считал его «Кениром»?
Алек отвёл взгляд, вдруг почувствовав себя неловко. Если быть честным до конца, следовало признать, что тот ему нравился. Но только лишь потому, что Илар был добр к нему… казался единственным другом в том доме.
