В первую ночь после его рождения я не могла отвести взгляд от крохотного создания, которое, едва появившись на свет, уже обращало на себя внимание своей неповторимой индивидуальностью. Я внимательно наблюдала за ним, когда меня осенило:
Нет, это не Пауль. Это же Тимо!
Это имя не стояло ни в одном из наших, достаточно длинных, списков детских имен. В возбуждении бужу Хели и посвящаю его.
«Тимо».
Как же замечательно звучит это имя, когда его произносит Хели. Вот оно. То самое имя. Так считаем мы оба. И нас абсолютно не беспокоит, что это имя, в предложенном нами варианте написания — Thimo, — не удалось обнаружить ни в одном из регистров имен.
Правила интересовали нас обоих лишь постольку, поскольку они не противоречили нашей интуиции. Если мы являемся родителями нового существа, кому, как не нам, «родить» и его имя?
Представительное Th представлялось нам важным. Вдруг нашему сыну суждено стать адвокатом. Или врачом. Или…
Разговор с пятилетним Тимо.
Тогда. Совсем недавно. Вечность тому назад.
Один из тех разговоров, который начинался задушевным «Мама-а-а, а знаешь….», что было сигналом: следует запастись временем. Ибо разговор будет важным.
«Мама-а-а, а знаешь? Мне нравится мое имя. Но это же имя для маленьких. Когда я вырасту, — хочу, чтобы у меня было другое, взрослое, имя».
Интересно, какое же?
И я спрашиваю его, какое же имя он считает подходящим для себя взрослого.
«Хмммм».
Тимо выдержал паузу и потом произнес, смакуя каждый звук:
«Хель-мут. Вот бы и меня так звали!»
Хельмут. Хели. Отцовское имя.
Стоп-кадры. Обрывки бесед. Как миниатюры являются они перед моим внутренним взглядом, стоит мне подумать о семи годах, проведенных с сыном. Воспоминания подобны чередованию картинок в калейдоскопе: узор никогда не повторяется. В трубку калейдоскопа заключено определенное количество осколков цветного стекла. Они каждый раз, при каждом повороте калейдоскопа складываются в неповторимую комбинацию. Но разом всех стеклышек не увидеть. Ты вынужден удовлетворяться той их частью, которую тебе демонстрирует данный момент.
То же с воспоминаниями. Сокровищница неисчерпаема. Тебе же доступны лишь некоторые выборочные образы.
Мною каждый раз с новой силой овладевает страх: только бы не забыть! Не желаю, чтобы стерлась в моей памяти хоть какая-то подробность из жизни моих детей, хоть какое-нибудь разделенное с ними мгновение, хоть что-нибудь из произнесенного ими.
Это желание заставило меня записывать. Записывать, как в лихорадке. Записывать ключевые слова. Писать до изнеможения. До ощущения черной пустоты в голове. Записывать. Исходя слезами. Криком. Отчаянием.
